Я хлопала глазами - какие туфли? Зачем мне туфли?
Роскошную обувь дополнили плотные штаны, туника, как носили охотники, и толстый суконный плащ с капюшоном. На поясе я носила кошель с нужной мелочевкой и подаренный мне кинжал. Обращаться с ним я уже умела - могла и метнуть на десяток локтей, и от нападения прикрыться, и кролика освежевать. И как правильно точить знала.
Когда оделась в первый раз, Тин покачала головой:
- Мири, если б не волосы да ресницы, тебя б за мальчишку можно бы было принять.
Быть мальчиком меня устраивало. Интересно было бы глянуть на себя со стороны. Вот только большого зеркала у нас не было. А в речке или в бочке фиг чего рассмотришь.
- Тин, я хочу волосы остричь!
- Не вздумай! Стригут больных лихорадкой да неверных жен! В какую категорию хочешь записаться?
Ой, ни в какую… Но коса тоже надоела. Болтается без толку, нафиг нужна, сама не знаю.
- Мири! Кончай свои фиги по всякому случаю поминать! А то ведь ляпнешь, где не надо! А волосы я тебя подбирать научу. Все, что нужно, это хорошую ленту в два пальца шириной. Если возьмешь черную или синюю, так с такой и парень ходить может. А к твоим каштановым волосам любой цвет пойдет! Вот, давай покажу просто с полоской ткани.
Тин ловко замотала вокруг полоски концы своих распущенных черных кудрей и, вертя свободные концы ленты в пальцах, стала накручивать волосы, поднимая их выше и выше.
- Со спины смотри! - скомандовала она.
А что со спины? Волосы, ровненько так, подворачивались и подворачивались, укорачивались и укорачивались. А потом Тин подняла ленту так, что та прилегла к затылку, и завязала хитрым узлом на темечке.
- Вот так! - и повернулась в профиль.
Ух ты! Черной гривы как и не было. Выглядит, как прилизанная короткая стрижка. На мужика все равно не похожа, потому как лицо тонкое и кадыка нет. Но по прическе и не баба…
- Сейчас узел покажу. Научись завязывать, не глядя, хоть на спинке стула. Потом на голове без накрученных волос. А как наловчишься - тренируйся. Челку я тебе выстричь могу… тогда и впрямь за пацана сойдешь.
Вопроса, как прятать грудь, не возникало. По отсутствию той самой груди. Вместо пышных булок, что так ценили деревенские, у меня имелись два тощих плоских блина на снятом молоке. Тин даже расстраивалась и утешала меня, говоря, что у моей мамы все было очень красивым, а, значит, и у меня со временем появится.
Красивым, да… И что ей это принесло?
Однажды Тин дала мне в руки большое железное кольцо. Размером с браслет, но грубое. К таким у коновязей поводья привязывают.
- Вот, зачаруй-ка.