Про себя он клянется, что когда-нибудь, как-нибудь заставит святого Христофора заплатить за эти убийства, за эти осквернения. Он всех их заставит заплатить. Но это кажется пустой похвальбой, когда он висит беспомощно, и псионика его подавлена. «Вот тебе и Второе Становление!» – горько думает он. Это оно защитило его от вируса, иммунизировало его, когда друзья его поддались вирусу? Или есть еще более жуткое объяснение? Если он, как заявил святой Христофор, и есть источник инфекции? И он принес – не ведающий, но оттого не менее виновный – болезнь, повинную в мерзости Уничтожения?
– Теперь можешь говорить, если хочешь, – поворачивается к нему святой Христофор. – Задавай свои вопросы.
Чеглок упрямо молчит.
Нормал пожимает плечами:
– Можешь не говорить, я все равно знаю все твои мысли.
– Верни мою силу или дай мне оружие и сойдись со мной лицом к лицу. Других просьб ты не дождешься.
– Это я вряд ли сделаю.
– Ты трус.
– Поверь мне, Чеглок, ничего я так не хотел бы, как еще одной возможности тебя порезать. Увы, Плюрибус Унум велел сохранить тебе жизнь.
– Зачем? Чтобы и меня превратить в нормала?
– Это, боюсь, невозможно. Хотя ты несешь в себе вирус Уничтожения, ты к нему иммунный. Ты останешься таким, как есть. От этого тебе не уйти.
– Я не хочу уходить от того, кто я есть.
– Дурак ты. Ты даже не знаешь, кто ты есть.
– Я мьют. Я эйр. Я – Чеглок из Вафтинга, что бы ты там ни говорил.
Святой Христофор встает перед Чеглоком, загораживая от него все еще неподвижную оболочку Моряны. Впервые Чеглок замечает, что антеховский глаз нормала темен. Это он его сломал, когда перерезал псибертронную связь святого Христофора с Мицаром? Хочется надеяться. Но естественный глаз нормала со зрачком дымного янтаря горит такой ненавистью, которая может восполнить любую потерю. Однако Чеглок встречает этот одинокий взгляд, не дрогнув. И с такой же ненавистью.
– Ты, – говорит нормал отрывисто, – ты оружие. Оружие, созданное для единственной задачи.
– Как-нибудь я освобожусь. И тогда ты увидишь, какое я оружие.
– Давай я тебе расскажу одну историю, Чеглок. Она поможет нам скоротать время, пока мы ждем выхода Моряны… если она выйдет.
Чеглок знает, что нормал, загораживая от него кокон Моряны, видит его отчетливо в зеркале за спиной Чеглока. И еще он знает, что нормал нарочно его дразнит, хочет заставить умолять дать ему заглянуть в ту комнату или хотя бы сказать, что там делается – или не делается. Его желание это выяснить так яростно, что Чеглок не решается говорить. Вместо этого он плюет в наглую рожу нормала.