— Дети-монстры? — переспросил Феклистов. — Вы имеете в виду учеников школы? Такие милые молодые люди. Серьезные не по годам!
— Убийцы они и садисты! — с чувством сказал я, но тут же задумался. — Однако на Страшном суде у них есть все шансы быть прощенными, ибо не ведают они, что творят! Не учили их различать добро и зло. И виноваты в этом прежде всего мои покойные родственнички, Макаровы, отец и сын. Порядок хотели сохранить, а вызвали хаос! Слишком долго пытались держать закрытым кипящий котел. Вот он и рванул!
Отмахнувшись от робких попыток Феклистова остановить меня, я слез с нар, чтобы осмотреть наших сокамерников. На первый взгляд выглядели они целыми, кровавых ран не было. Я перетащил их с пола на нары, обнаружив при этом, что тело одного из стражников напоминает резиновое — суставы рук и ног свободно гнутся в любую сторону. Он и еще один раненый сияли просветленными лицами годовалых младенцев, отмеченных печатью болезни Дауна. При более детальном осмотре выяснилось — у резинового отсутствуют глаза. В пустых глазницах не было даже век. Третий их товарищ более-менее напоминал нормального человека, вот только на его руках я насчитал по четыре пальца.
— Ор-р-ригинально! — прокомментировал я осмотр. — Павел Алексеевич, помогайте! Надо этих ребят в чувство привести.
Феклистов, пугливо озираясь на «пациентов», набрал воды и сунул мне кружку. Приближаться к черным ближе чем на метр он опасался. Я стал брызгать водой на стражников, но приходить в себя они не спешили. Тогда я стал просто лить воду им на лицо, как недавно проделал со мной профессор. Никакого эффекта! Чем же их так долбанули, что при отсутствии внешних повреждений они не подают признаков жизни?
— Проверьте пульс! — посоветовал маячивший у двери Феклистов.
Ага, точно! Что-то я сам не сообразил! Туплю, однако.
Пульс я искал долго. Ни на руках, ни на шеях он не прощупывался. То ли они уже того… то ли вены и артерии у них проходят в других местах. Неудовлетворенный результатом своих реанимационных действий, я махнул рукой.
Внезапно один из стражников открыл глаза, да так резко, что я даже отшатнулся.
— Воды! — отчетливо произнес черный и, снова закрыв глаза, тоненько, жалобно застонал.
Я пулей бросился к крану и быстро наполнил кружку.
— Накось, болезный, прими! — Подсев к стражнику, я осторожно приподнял его голову и стал бережно поить.
Стражник глотал воду жадно, словно вернулся из ралли-рейда по пустыне. Напившись, парень (самый нормальный с виду, хотя и с некомплектом пальцев) прошептал «спасибо» и снова открыл глаза. На этот раз его взгляд был более осмысленным. Он внимательно оглядел меня, своих лежавших рядом товарищей, стены камеры, маячившего в отдалении Феклистова.