Неспешным шагом пошел к ним. Передо мной молча расступались и склоняли головы. Никто не сделал даже попытки хоть чем-то в меня швырнуть. В центре отряда находились Лохан, Гуди и еще несколько приближенных. Все стояли бледные, с окаменевшими лицами.
О чем с ними говорить?! О том, что нехорошо убивать других из-за ненависти или корысти? Обговаривать условия капитуляции? Так оно было одно – смерть для каждого. Узнать бы, кто же все-таки науськал его на меня. Почитать бы его мысли, но как? А напрягаться даже не пришлось. Я вдруг почувствовал их, даже не мысли, а как бы образы, воспоминания, связанные с этим походом. Сколько же там было гадости! Но сразу стали видны и вдохновители. Вон, парочка скромных личностей, старающихся незаметно спрятаться за спины других. У этих в мыслях вообще была чернота. Непроизвольно огляделся вокруг и увидел у каждого человека свой цвет. Подавляющая масса спокойных оттенков – обычные наемники на службе. Тем более резко выделялись с полсотни человек с багровыми цветами, и десяток с совершенно черными – самые отъявленные маньяки и садисты. Непроизвольно стал развеивать их. Легкое усилие и краска мыслей вместе с человеком исчезает. Один за другим, один за другим. Люди вздрагивали, когда их сосед вдруг исчезал, но никто даже не пытался что-то предпринять. Я почувствовал, как волнами поднимается ужас. Семьдесят человек уничтожено. Не убито, а именно уничтожено. Почти каждый десятый.
Что же мне делать с остальными? Немного подумав, сказал:
– Граф, командуйте: «Уходим обратно в Империю».
Граф сначала не понял, но потом раздались команды. Солдаты быстренько построились, и отряд пошел назад. Пришлось даже вернуться в обычное состояние и забрать чью-то лошадь: некрасиво как-то победителю плестись вместе с побежденными.
Никто особо не командовал, я тоже ехал молча, но скорость все время возрастала, и под конец люди почти бежали, стараясь поскорее вырваться из этих давящих гор. На выходе я приказал остановиться и сложить все оружие в одну огромную кучу. Дал немного жара и вся эта куча спеклась в единое целое, с торчащими повсюду остриями. Потом настала очередь Гуди. Он очень старательно от меня прятался, видимо, надеялся, что я про него забуду. Но его угрозы, чуть не ставшие реальностью, я не забыл. Гуди затащили на верх кучи оружия, и я одел его в камень, превратив в некое подобие буквы «Т». Дышать он мог, головой крутить тоже, но вот камень для него я сделал самый прочный. Осознав свою участь, он начал умолять убить его, но у меня самого внутри что-то закаменело.