– Чтобы поехать на ней в город, – объяснила я очевидное.
– А за руль сама собираешься сесть?
– Разумеется.
– А с правами как?
– А что у меня с правами?
– А то, что нет у тебя прав, подруга. Ты у нас бесправная. – Серафим усмехнулся. Получилось двусмысленно, а я двусмысленности не люблю.
– Это в каком смысле?
– А в том, что водить машину ты не умеешь. – Улыбка Серафима сделалась радостной-радостной.
Вот приплыли! Кто бы мог подумать, что в наш просвещенный век кто-то может не уметь водить машину. Да не кто-то, а я сама. Обидно-то как! Привыкла я, понимаешь ли, к машине, а от общественного транспорта меня колбасит. Конечно, есть еще такси, но в него после случившегося меня и калачом не заманишь, я лучше пешком ходить буду…
– Евочка, а зачем тебе в город? – прервала мои раздумья Рая.
– К доктору, – почти не соврала я. – Сама ж говорила, нужно поберечься. Вот я и хотела заехать в клинику, поговорить с доктором, уточнить, как именно беречься.
– Может, на такси тогда? – предложила она. – Пока нового водителя не наймем?
– Такси исключено. – Я мотнула головой и поморщилась от волны головокружения.
– Давай подвезу. – Серафим всматривался в мое лицо так пристально, что, будь я более чувствительной, мне бы непременно стало неловко.
К счастью, особой чувствительностью и тонкой душевной организацией я сроду не отличалась, поэтому тут же согласилась:
– Давай!
– Встречаемся в холле через час. – Он выбрался из-за стола.
Я дождалась, когда Серафим выйдет из кухни, и требовательно посмотрела на Раю:
– Ну, рассказывай!
– Что рассказывать, Евочка? – Та присела к столу, как прилежная ученица сложив руки на коленях.
– Что он за фрукт такой, этот Серафим.
– Фрукт, – повторила она. – Это ты правильно подметила, Евочка. Серафим – он такой… непредсказуемый. Вот, кажется, шутит, смеется, а потом раз – и становится мрачнее тучи, грубить начинает, придираться. Амалия всегда грубиянкой была, а этот… непредсказуемый.
– А почему он со мной так фривольно? Мы с ним дружили раньше, что ли?
– Дружили? – Рая взглянула на меня почти с испугом. – Нет, Евочка, вы никогда не дружили. – Она задумалась. – У вас отношения были какие-то странные. Ты к Серафиму всегда прислушивалась, делала, как он велит, никогда с ним не спорила.
– Можно подумать, я вообще с кем-нибудь спорила. – Я воткнула шпильку в волосы.
– Нет, – Рая покачала головой, – с ним ты как-то по-особенному себя вела, робела перед ним сильно.
Значит, робела сильно?! Диагноз ясен – первая любовь, крепкая и чистая. Кто ж виноват, что объект – бездельник и повеса?! Любовь зла, полюбишь и Серафима. Вот почему он меня лапал. Привык, наверное, что ему это позволено… Придется отвыкать, блондины, даже такие красивые, не в моем вкусе, а лапать себя за просто так я вообще никому не даю.