Узнав о предстоящем походе, он выжал из городского совета деньги, на которые были наняты генуэзские арбалетчики и пятьсот французских кавалеристов из Бургундии под командованием виконта де Кавиньяка. Следующей неожиданностью для нас оказалось то, что он вместо того чтобы отсиживаться за стенами, встретил нас вместе со своей армией за один дневной переход до Пьяченцы, причем выбрал место для сражения, наиболее выгодное для него. Ди Фаретти, учитывая равные силы, естественно не стал принимать бой в невыгодных для него условиях и мы, преодолев гряду невысоких холмов, сместились к югу, угрожая флангу Буанаротти.
Так началась затянувшаяся на целую неделю серия переходов, маршей и контрмаршей, постепенно уводившая наши армии на юг и напоминавшая игру в прятки.
Хотя я много слышал о тактике и стратегии подобных войн, но, теперь столкнувшись с ней воочию, все продолжал недоумевать. Почему военачальники, желавшие поскорее разгромить один другого, с такой настойчивостью избегают сражения? Да, я знал ответ на этот вопрос. Еще в той жизни, на одном из заседаний исторического клуба, как раз обсуждалась эта тема. Суть ее была такова: полководцы рады бы дать сражение, но профессиональным солдатам было выгоднее вести бескровную войну, а они в те времена, составляли львиную долю армий. Она приносила им деньги, к тому не надо было проливать кровь на поле боя. К тому же за пленника всегда можно было получить выкуп, забрать его лошадь и оружие, а с убитого не всегда даже имело смысл снимать изрубленные доспехи. Поэтому наемники требовали от своих офицеров достигать такого стратегического преимущества над противником, которое делало бы всякое сопротивление бессмысленным и вынуждало его сдаться в плен. Единственное исключение из этого повсеместно используемого правила составляли равнодушные к кровопролитию швейцарцы, но их было мало в войсках графа и совсем не было у Буонаротти.
После недели бесконечных маневров, в деревенском доме, ставшем временной штаб-квартирой, граф собрал офицеров на военный совет. На нем присутствовал Франческо Бузонне, командир латной конницы, Кенигсхофен, рыжий командир немецких копейщиков, швейцарец Вернер Шиффель и я. Когда мы все собрались, граф на поверхности стола углем набросал карту, грубую, но достаточно точную. Я уже не раз видел подобное художество, а со временем даже научиться понимать, с соответствующими объяснениями, эти детские каракули. Держа уголек в руках, командующий изложил диспозицию:
– Буонаротти находится вот здесь, а мы вот здесь. Практически, и мы, и он остались на тех же местах, откуда начинали! Может, у кого есть соображения, как действовать дальше?!