– Судя по тому, что вы, маркиз, приехали сами, то осмелюсь предположить, что вы хотите предложить мне участвовать в вашем смертельном шоу… э-э… поединке.
– Кому как не вам, захватившему этот мощный замок с горсткой людей, а затем в поединке сумевшего сразить его хозяина, который считался сильным бойцом! Я чувствую, нет, я вижу за вашей спиной удачу! Вы любимец фортуны! А она мне сейчас просто необходима! К тому же участвуя в подобном поединке, вы получите свою часть славы, значит, я верну вам долг благодарности, как своему освободителю.
«Нужна мне твоя слава, как рыбке зонтик! Жил себе – не тужил… Но как такое объяснишь средневековому феодалу?!».
Но так я думал по старой привычке, оставшейся во мне еще с того времени, когда пытался идти против целой системы. Позже, на службе у английской короны, я уже сознательно врастал в шкуру эсквайра Томаса Фовершэма, заставляя себя понимать, чувствовать и думать, как рыцарь. Я не стал падок на грубую лесть, которая была в ходу в эти времена, но в его словах была доля правды, к тому же приятно сознавать, что на этот раз я все сделал сам. Помимо всего этого была еще одна причина. Цель моего похода, замок Ле-Бонапьер, лежал на расстоянии двух дней быстрой скачки от поместья маркиза. Все это вместе взятое привело меня к вопросу, который я задал маркизу:
– Когда бой?
– В день святого Мартина. Через десять… нет уже через девять дней. Если я правильно понял ваш вопрос: вы согласны?
– Согласен!
До глубокой ночи в замке маркиза стоял стук и звон – оружейники ковали, точили, клепали – готовя оружие и подгоняя доспехи. На конюшнях конюхи осматривали и чистили боевых коней, но это делалось на всякий случай, так как согласно условиям поединка мы должны были сражаться пешими. На вечерней молитве в часовне замковой церкви, мы, все десять человек, сначала исповедовались, а потом получили отпущение грехов у отца Августина. Выйдя из церкви, я постоял некоторое время на замковом дворе, подставив лицо свежему вечернему ветерку, который приятно обвевал кожу после удушливой, жаркой и насквозь пропитанной ладаном и благовониями, атмосферы церкви. Конечно, я, как и любой человек надеялся, что завтра из этой рубки выйду живой и… здоровый, но как говорится: «человек предполагает, а Бог располагает».
«Если мне завтра… не повезет, то надо составить, как тут говорят, духовное завещание. Кстати, если я, завтра, умру, как со мной там дела обстоять будут? Интересный вопрос, но, к сожалению, ответ я смогу получить… Ладно, хватит похоронного настроения. Да и чего стоять, надо идти улаживать дела на грешной земле».