В конторе меня встретил Толик.
— Привет, — сказал я.
— Здравствуйте. А мы уж вас совсем потеряли.
— От Вострецова никаких известий?
— Нет.
— А у Хомы как дела с его бетономешалками?
— Говорил, что дело сделано.
— Где он сейчас?
— Поехал смотреть.
— Бетономешалки?
— Да. Они же не новые, и Хома решил осмотреть их лично.
Я подошел к окну. Машины с «волейболистом» не было.
— Слушай, — сказал я. — А тот желтый «Москвич» ты видишь в последние дни?
— Который все время стоял под нашими окнами? Нет, пропал куда-то. Ни вчера, ни сегодня я его не видел. А как вы думаете — чего это он здесь околачивался?
— Не знаю, — сказал я, отходя от окна. — Но если опять его увидишь — сообщи мне. И постарайся запомнить номер машины.
— Его надо отвадить, — убежденно сказал Толик. — Он же за нами следит — это ясно.
— Отвадим, — пообещал я. — Дай только срок.
— Как ваш дядя? — спросил Толик. — По-прежнему без сознания?
Я кивнул.
— Как не повезло человеку! — вздохнул Толик. — Ни за что ни про что.
— Давно хотел тебя спросить. Как ты думаешь, что происходит с человеком, когда у него останавливается сердце? Он просто отключается — и все?
— Не совсем так, — покачал головой Толик. — Я читал кое-что об этом. Понимаете, известны случаи, когда человек уже умирал, по нашим понятиям, но вмешательство врачей, например, возвращало его к жизни. И вот об этом периоде, когда они балансировали между жизнью и смертью, люди рассказывали удивительные вещи. Получалось, что даже при остановившемся сердце их чувства не умирали сразу. Они слышали все, что происходило в эти минуты рядом с ними, слышали голоса людей, ощущали их прикосновения. Некоторые даже рассказывали, что видели себя как бы со стороны…
— Что — душа от них отлетала, что ли? — не понял я.
— Вроде того, — кивнул Толик. — Они потом описывали очень подробно все, что происходило в эти минуты. И что самое интересное — возвращение к жизни они воспринимали без особой радости.
— Почему?
— То, что оказывалось там, за порогом жизни, было не так страшно, как это всегда рисуется людям. Там им было лучше, чем здесь, — вот ведь какая штука. Некоторые хотели уйти, а их возвратили — и это им не нравилось.
— Но куда они хотели уйти? Что там дальше?
— Они рассказывают, что стояли у огромной трубы, и впереди, где-то в той трубе, видели свет. И еще музыка…
— Музыка?
— Да, музыка. Тихая, чарующая, манящая музыка. Она зовет туда, и хочется идти по этой трубе. Но им не дают. И когда человек пробуждается, он с горечью осознает, что его насильно вернули в жизнь.
— Но куда они стремились? Что там, впереди?