— Ты, бабка, извини. Я пьяный, вот и матерюсь. Это я не то, чтобы… Это я пьяный.
— Ничего, внучок. Бывает, - сказала я, осторожно обогнала их и пошла дальше.
А два дня назад мне встретился на улице старичок. Такой вроде бы обыкновенный старичок, сухонький, трезвый и седобородый. Он пристально посмотрел мне в глаза, прищурился и сказал:
— Ты, вот что, деточка… Ты очень милая, но ты слишком молодая для своих лет. Тебе надо повзрослеть.
Сказал – и пошёл себе, выставив бороду вперёд и заложив руки за пояс. И даже не оглянулся.
Вот оно как бывает.
— Мадам! - сказал мне мужик в вагоне метро. - Похож я на француза?
— Нет, - честно сказала я.
— Эт-та харрашо, - сказал мужик, взмахнул руками и выпал в распахнувшиеся двери. После него в вагоне остался крепковатый, но тонкий аромат вина. Наверняка французского.
Выйдя из метро, я походя выплюнула изжёванную до бесчувствия резинку в первую попавшуюся помойку. Пройдя немного, я услышала за собой сдавленный изумлённый вскрик, а потом забористую ругань.
В действительности это была не помойка. Это был лоток уличной торговки печеньем. Почему-то она поставила его на землю. Я не знаю, почему.
"Итак, я решил внимательно заняться Священным Писанием и посмотреть, что это такое. И вот я вижу нечто для гордецов непонятное, для детей темное; здание, окутанное тайной, с низким входом; оно становится тем выше, чем дальше ты продвигаешься. Я не был в состоянии ни войти в него, ни наклонить голову, чтобы продвигаться дальше. Эти слова мои не соответствуют тому чувству, которое я испытал, взявшись за Писание: оно показалось мне недостойным даже сравнения с достоинством цицеронова стиля. Моя кичливость не мирилась с его простотой; мое остроумие не проникало в его сердцевину. Оно обладает как раз свойством раскрываться по мере того, как растет ребенок-читатель, но я презирал ребяческое состояние, и надутый спесью, казался себе взрослым".
Здание с низким, тёмным, еле заметным входом... Заходишь внутрь, в тусклый, кисловато пахнущий сумрак и бредёшь по нему наощупь, склоняясь в три погибели - иначе просто не пролезешь, - переходя от недоумения к раздражению, от раздражения - к скуке... И так до тех пор, пока не начинаешь чувствовать воздух и свет. И не понимаешь, что можно, наконец, немножко выпрямиться. Здание с низким входом, которое по мере твоего продвижения вперёд делается всё выше, пока не доходит до Неба.
Ведь это же надо было ТАК об этом сказать, ёлки-палки.
2006/07/29 Вавилонская библиотека
— Скажите, пожалуйста, - вкрадчиво просит умильный старичок с ясными зелёными глазами, – а мне тут не пришли ещё «Райские цветы с Русской земли?»