Я не сомневалась в том, что изнутри он чёрный-чёрный, таинственный и мрачный, как головешка.
А он был нежно-жёлтый, белый и голубой. И я подумала: вот это да.
Меня никто не выгнал. Я села на заднюю скамейку, под часы, и долго сидела, слушая, как они стучат. А потом началась вечерняя служба, и я постеснялась встать и уйти на глазах у всех прихожан. Так и просидела до самых слов «идите с миром, Месса совершилась». И, выходя вместе со всеми, опять подумала: вот это да.
Стоя на эскалаторе в метро и потирая так и не отогревшиеся до конца коленки, я вдруг почему-то вздрогнула и подумала: Ты, что ли, здесь?
И поняла, что Он здесь.
Мой друг Антон
Вчера в двенадцатом часу ночи мне позвонил Антон.
— Тоша, ты что, с ума сошёл? Почему ты до сих пор не спишь?
— Так (Вяло). Не знаю. Думаю что-то всё. Жизнь поганая.
— Что так?
— Да вообще... Ты мне говорила, что Бог создал всех людей, да?
— Ну... да.
— Я вот тут подумал, что некоторых Он вполне мог бы и не создавать. Нет, я всё понимаю. Я даже понимаю, зачем Он создал микробов. Но зачем Он создал Сергея Гавриловича - этого я не понимаю. Всё равно же никакой пользы от него никому, наоборот только.
Сергей Гаврилович - это их учитель физкультуры.
— Что, опять двойку, что ли, поставил?
— Да ну его! Говорить даже не хочется про это...
— Ну, давай о чём-нибудь другом. Я вот тебе тут фильм купила. "Чарли и шоколадная фабрика".
— Ага. (Снисходительно). Это ты молодец, хорошо придумала. Кстати, а ты знаешь вообще, почему там эта девочка, которая Верука, в помойку провалилась? Потому что она хотела слишком много разных вещей. А на самом деле это всё хлам и больше ничего. Сегодня - вещь, а завтра всё равно полетит в помойку. И значит, вообще нет смысла ничего хотеть.
— Тоша! Ну, опять ты читал мамины книжки по буддизму! Ты же в них ничего не понимаешь...
— Да не читал я никаких книжек! Что я, сам не вижу, что ли? Хочешь, хочешь какую-нибудь вещь, а она берёт и на другой день ломается. Лучше уж вообще ничего не хотеть.
— Она ломается не сама по себе, а потому что КТО-ТО не умеет с ней обращаться. И вообще - кто это мне всё время говорил, что хочет морскую свинку? - Я не говорил, что хочу. Я говорил просто, что хорошо бы пришёл какой-нибудь такой специальный человек и её принёс. Вот и всё.
2005/12/17 Вавилонская библиотека
Кажется, Вересаев писал о том, что у человеческой глупости есть свои законы. И если в трамвае объявляют: "Трамвай идёт до тако-то площади", обязательно найдётся кто-нибудь, кто спросит: "А дальше не идёт?"
На самом деле это не глупость, а вера в чудо: вдруг всё-таки он передумает и пойдёт дальше. А ещё - недоверие к тому, кто тебе об это сообщает: ведь врёт же, подлец, наверняка каких-нибудь своих, проверенных людей повезёт дальше, оставив всех остальных торчать и мёрзнуть на остановке в ожидании следующего трамвая. Который тоже идёт только до этой площади.