— в районе, где, как быстро пояснил он, наивным девушкам вовсе не место. Вместо этого Джемми вызвался проводить новую знакомую к миссиз, которая могла ответить на её вопросы лучше, чем он сам.
Миссиз, судя по всему, уже прекратила разражаться, потому как, стоило Джемми переступить порог ателье, заключила его в добродушные объятия. А затем пухлая modiste схватила мальчика за плечи и принялась слегка встряхивать, допытываясь, где носило этого бедокура, пока она места себе не находила от беспокойства. И только закончив бранить паренька и повторять, что он за маленький паршивец, она обратила внимание на молодую женщину в безвкусном сером платье, терпеливо стоящую в дверях.
И только Кэтрин шагнула внутрь, чтобы представиться и осведомиться относительно ломбардов, как тут же изумлённо вздрогнула, услышав, как Джемми объявил:
— Я рассказал ей, что Энни заболела и что вам нужна девушка. А миз нужна работа — ну, вот я и привёл её.
Миссиз, как оказалось, звали мадам Жермен. То была женщина чувствительная и с весьма переменчивым нравом.
И хотя темперамент мадам можно было счесть галльским, все притязания на принадлежность к сей славной нации ограничивались именем её покойного мужа. Мадам была француженкой не больше, чем мисс Пеллистон… по сути, даже меньше, ибо её предки не пришли в Англию вместе с Завоевателем [33].
Одного взгляда на бледное измождённое лицо девушки хватило, чтобы чуткое сердце modiste смягчилось. Что и немудрено для женщины, призревшей мальчишку, обещавшего стать малолетним преступником, в то самое мгновение, как прознала о его беде от жены церковного сторожа.
Однако мадам в жизни бы не достигла своего теперешнего благосостояния, не будь она до мозга костей прозорливой деловой женщиной. Она тут же разглядела, что неприметное серое платье превосходно скроено, аккуратно сшито и вполне благопристойно, как и подобает облачению приличной работящей женщины. И то обстоятельство, что мадам отчаянно нуждалась в приличной работящей женщине, побудило портниху принять быстрое решение. Под каким-то предлогом она провела Кэтрин в свой кабинет, принялась потчевать чаем с печеньем и немедля начала задавать вопросы, на которые мисс Пеллистон, что весьма странно, отвечала так, будто и впрямь искала работу.
Но Кэтрин, в свою очередь, тоже долго не раздумывала. Дома не ждало ничего кроме унижения. Тётушка Дебора никогда не позволит забыть, как она опозорила их всех, а батюшка позаботится о том, чтобы дочь всю оставшуюся жизнь сожалела о своём мятежном порыве… если, конечно, хлыстом не выгонит её из дома.