В Юхнове на улицах сплошным потоком двигались машины, пешеходы. Мы с трудом свернули в переулок влево. С мытьем покончили быстро, время еще в запасе оставалось, и я решил на обратном пути забежать в сапожную мастерскую на окраине города. В ней сидели старик-сапожник и несколько подростков. Подметки мне подбили за несколько минут. Рассчитавшись, я вышел на улицу. Но до машины не добежал, пришлось прилечь в канаву рядом с шоссейной дорогой: наверху гудел немецкий самолет, послышался свист падающей бомбы. Уже лежа на земле, успел взглянуть в сторону автомашины. В кузове никого не было, у стены дома напротив стоял военный, кажется, в звании капитана. И тут же один за другим раздались взрывы фугасок. Когда я поднял голову, ни дома, ни капитана не было, из-под дымящихся развалин виднелись лишь чьи-то ноги. Другая бомба снесла сапожную мастерскую, убила старика-сапожника и учеников-подростков. Из экипажа никто не пострадал: все укрылись в канаве. Тут же мы уехали на аэродром.
На душе было скверно. Хотелось сегодня выполнить задание как можно лучше. Пусть хоть десятки снарядов будут рваться вокруг, пусть прожекторы намертво схватят корабль своими щупальцами, но руки мои не дрогнут на штурвале, точно поведут машину на цель. К вылету подготовились особенно тщательно. Всю ночь бомбили наши корабли в районе Смоленска технику и живую силу врага, до самого утра в воздухе не прекращался гул моторов. Погода благоприятствовала нам, стояла прерывистая многоярусная облачность. Над целью одновременно появлялось несколько самолетов, и немцы терялись, затрудняясь, по какому из них вести огонь. Мы уничтожили много танков, запасы горючего и боеприпасов, оставили за собой море пожаров.
Возвращались домой под облаками на малой высоте. Бутенко доложил мне, что наш Кувшинивский аэродром закрыт туманом и не принимает, надо, мол, лететь на соседнюю площадку. Но о посадке еще беспокоишься мало, смотришь по сторонам — как бы не столкнуться в темноте с кем-нибудь из своих же экипажей, ведь все идут при потушенных огнях. Далеко по горизонту впереди показался вращающийся маяк: наш аэродром на сегодня. Едва успели сесть, как площадку закрыло плотным туманом. Даже не видно стало куда рулить. Обычно сразу после посадки командиры экипажей со своими штурманами собираются на командный пункт для доклада о выполнении задания. Но здесь, в новом месте, трудно найти КП. Мы с Евгением Ивановичем пошли на шум радиостанции, которая стояла неподалеку от какого-то сарая. Заполнив боевое донесение, пошли отдыхать на солому. Но в сарае все «плацкартные» места уже были заняты, нам пришлось довольствоваться общими местами «четвертого класса». Все были возбуждены, делились переживаниями и впечатлениями над целью. Хотя в темноте не было видно лиц, но по голосам не представляло труда определить, кто здесь разместился. Тут были и все наши Ивановичи и Иваны — Николай Иванович Сушин, Павел Иванович Родионов, Евгений Иванович Сырица, Иван Куликов, Костя Иванов и другие.