Путилин был очень возбужден и горд успехом своей находчивости.
У судебного следователя, в моем присутствии, пустился он с увлечением в рассказы о своем прошлом.
Вот что, приблизительно, как записано в моем дневнике, он нам рассказал тогда. «Настоящее дело заурядное, да теперь хороших дел и не бывает; так все — дрянцо какое-то. И преступники настоящие перевелись — ничего нет лестного их ловить. Убьет и сейчас же сознается. Да и воров настоящих нет. Прежде, бывало, за вором следишь, да за жизнь свою опасаешься: он хоть только и вор, а потачки не даст!
Прежде вор был видный во всех статьях, а теперь что? — жалкий, плюгавый! Ваш суд его осудит, и он отсидит свое, ну затем вышлют его на родину, а он опять возвращается. Они ведь себя сами «Спиридонами-поворотами» называют. Мои агенты на железной дороге его узнают, задержат, да и приведут ко мне: голодный, холодный, весь трясется — посмотреть не на что. Говоришь ему: «Ты ведь, братец, вор». «Что ж, Иван Дмитриевич, греха нечего таить — вор». — «Так тебя следует выслать». — «Помилуйте, Иван Дмитриевич!» — «Ну, какой ты вор?! Вор должен быть из себя видный, рослый, одет по почтенному, а ты? Ну посмотри на себя в зеркало — ну какой ты вор? Так, мразь одна». — «Что же, Иван Дмитриевич, бог счастья не дает. Уж не высылайте, сделайте божескую милость, позвольте покормиться». — «Ну, хорошо, неделю погуляй, покормись, а через неделю, коли не попадешься до тех пор, вышлю: тебе здесь действовать никак невозможно...»
То ли дело было прежде, в 40-х да 50-х годах. Тогда над Апраксиным рынком был частный пристав Шерстобитов — человек известный, ума необыкновенного. Сидит, бывало, в штофном халате, на гитаре играет романсы, а канарейка в клетке так и заливается. Я же был у него помощником, и каких мы с ним дел ни делали, даже вспомнить весело!
Раз зовет он меня к себе, да и говорит: «Иван Дмитриевич, нам с тобою должно быть Сибири не миновать?!» — «Зачем, — говорю, — Сибирь?» — «А затем, что у французского посла герцога Монтебелло сервиз серебряный пропал и государь император Николай Павлович приказал оберполицмейстеру Галахову, чтобы был сервиз найден. А Галахов мне да тебе велел найти во что бы ни стало, а то говорит, я вас обоих упеку, куда Макар телят не гонял». — «Что же, — говорю, — Макаром загодя стращать, попробуем, может и найдем». Перебрали мы всех воров — нет, никто не крал! Они и промеж себя целый сыск произвели получше нашего. Говорят: «Иван Дмитриевич, ведь мы знаем, какое это дело, но вот образ со стены готовы снять — не крали этого сервиза!» Что ты будешь делать? Побились мы с Шерстобитовым, побились, собрали денег, сложились, да и заказали у Сазикова новый сервиз по тем образцам и рисункам, что у французов остались. Когда сервиз был готов, его сейчас в пожарную команду, сервиз-то.., чтобы его там губами ободрали: пусть имеет вид, как бы был в употреблении.