— Кто именно? — удивился я.
— Старший приказчик Вахрушинского и красавица в бархатном сарафане с белым платочком на голове.
— Как? Откуда ты узнал это?
Путилин расхохотался.
— Прости, ты говоришь глупости! Ты вот называешь меня русским Лекоком. Какой же я был бы Лекок, если бы не знал того, что мне надо знать?
— И причина их внезапного отъезда?
— У первого — желание как можно скорее спасти от опасности своего молодого хозяина, у второй... Как бы тебе лучше объяснить?.. Ну, загладить промах с белым коленкоровым платочком, что ли...
— Стало быть, этот приказчик будет помогать тебе в деле розыска молодого Вахрушинского?
— О да! И очень... — серьезно проговорил мой гениальный друг, этот великий русский сыщик. — А теперь не мешай мне, спи.
Сквозь полудремоту, овладевавшую мною от мерного покачивания поезда, до меня доносилось бормотание Путилина: «По пиво духовное», «По источника нетления».
«Что за чертовщину несет мой знаменитый друг?!» — неотвязно вилась около меня докучливая мысль.
Подъезжая к самой Москве, Путилин мне сказал:
— Из многих дел, свидетелем которых ты был, это — одно из наиболее опасных, если меня не разорвут в клочки, я окончательно уверую в свою счастливую звезду.
К моему удивлению, лишь только подошел поезд, нас встретил Х., любимый агент Путилина.
Путилин что-то отрывисто его спросил, и мы вместе поехали в гостиницу, оказавшуюся чрезвычайно грязным заведением для приезжающих и находящуюся на одной из окраин тогдашней допотопной Москвы.
— Почему тебе пришла фантазия остановиться в таком вертепе? — спросил я Путилина.
— Так... надо, — ответил он.
Несмотря на то что был уже вечер, он отправился куда-то с агентом Х. и вернулся далеко за полночь.
Под поздний вечер второго дня нашего пребывания в Москве (в течение всего этого времени Путилин почти не бывал дома) он вытащил чемодан и, порывшись в нем, вынул из него какую-то странную одежду.
— Надо, доктор, чуть-чуть преобразиться. Сегодня мне предстоит весьма важное похождение.
— «Мне»? — спросил я. — Но почему же не нам?
— Увы, мой друг, на этот раз я никого не могут взять туда, куда собираюсь. Дай Бог, чтоб удалось и одному-то проникнуть.
— Стоило тогда мне трястись в Москву, — недовольно проворчал я.
— Не говори. Ты и мой милый Х., вы можете мне оказать помощь. Слушайте. Пока я окончательно не убедился в правильности моего предположения, я, по многим соображениям, не хочу обращаться к содействию моих московских коллег. Вдруг «знатный гастролер» — да оскандалится! Конфуз выйдет. Я вас оставлю неподалеку от того места, куда постараюсь проникнуть. У меня есть очень резкий сигнальный свисток. Если вы его услышите — можете с револьверами в руках броситься ко мне на помощь. Кстати, голубчик Х., вот вам приблизительный план.