— Ну, красавица, как прыгаешь?
Та глазки лукаво опустит, передничек перебирает.
— Благодарствуйте... Живем...
— А что у тебя сережки такие плохенькие? При такой красоте и камушки поддельные! Ай-ай-ай!
Вспыхивала Маша.
— Денег не накопила на дорогие.
И обдавала барина задорно-лучистым взглядом. А на следующий день глядь — барин футляр ей подносит.
— На, воструха,носи такие вот.
Ахнула только Маша, поглядела на сережки. Господи, красота-то какая. За сережками последовали брошь, колечко, браслетка. Дальше — больше, и Маша пригласила доброго барина к себе.
— Барина сегодня не будет. Ужо приходите.
И барин пришел. Но чудным показался он Маше: не к ней с ласками, а квартирой больше все интересовался. Несколько раз за вином ее посылал.
— Сходи, воструха, купи шампанского. Только смотри, чтоб никто не видел. Понимаешь?
— Понимаю.
— А десятку вот тебе на конфеты.
«Чудной, право, чудной! И за что только он мне подарки дает? Ничего от меня не желает...»
А в то время когда Маша ходила за вином, барин все-то высматривал в квартире, словно искал чего-то.
— В чем разгадка... Гм... Так или не так? Неужели ошибся? — бормотал он.
Однажды, услышав, что Маша вернулась, вышел из кабинета особенно радостный.
— Что это вы, барин, сегодня такой веселый? — лукаво спросила Маша.
— Тебя вижу, воструха! — усмехнулся барин.
ЖИВОЙ ПОРТРЕТ
Приехав к Путилину на службу, я застал его за странным занятием — он рисовал женскую головку.
— Где это ты пропадаешь, Иван Дмитриевич?
— Разве? — Он посмотрел на меня, улыбнулся.
— Ну, разумеется. Я несколько раз приезжал к тебе и ни разу не мог застать.
— Не сердись, мой милый доктор: я был очень занят.
— В этом, Иван Дмитриевич, я не сомневаюсь. Но не будешь ли так любезен сказать, чем именно ты был занят?
— Флиртом.
— Что? Ты?!
— Да, я.
— Ты... ты ухаживал?!
— О, и как еще! Если бы ты посмотрел мою возлюбленную — это прелесть.
— Полно меня мистифицировать. Что ты рисуешь?
— Как видишь, хорошенькую женскую головку. Впрочем, ты скоро увидишь и оригинал. — Путилин позвонил.
— Попросите, Жеребцов, нашу верную агентшу.
Вошла наша старая знакомая агентша, принимавшая выдающееся участие в целом ряде замечательных дел, раскрытых моим гениальным другом.
— Ну, голубушка, предстоит борьба, — весело произнес Путилин.
Глаза даровитой профессионалки-сыщицы загорелись огнем фанатической радости.
— В чем дело, дорогой Иван Дмитриевич? Я так рада... Я давно не принимала участия в серьезных сражениях...
— Ну вот, теперь оно у нас на носу. Ведите эту штучку? — Путилин показал свой рисунок. — Перевоплотиться можете?