— Я сознаюсь... Я согрешила... но вот уже два года я искупаю вину невыносимыми страданиями. Вы вышвырнули меня с ребенком на руках, без всяких средств. Голод, холод, унижения... Мой малютка умер...
— О, лукавая тварь! Вы так умеете притворяться, что даже меняете голос, я не узнаю его...
— Два года таких страданий... Сжальтесь надо мною! Вы очень богаты...
— Никогда, ни за что! Я поклялся мстить вам страшно, и не только вам, но и всем женщинам, изменяющим своим мужьям.
Что-то зверское, фанатически-безумное зазвучало в его голосе.
— Нет, нет.. вы сжалитесь... поедемте отсюда...
— Хорошо... поедемте. Очевидно, сама судьба требует этого!
— Скорее, доктор, к выходу. Нам надо ехать! — Высокая дама в домино схватила меня за руку.
Великий Боже, это был мой гениальный друг...
НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ. СУМАСШЕДШИЙ ЧЕЛОВЕК-ЗВЕРЬ
Мы мчались в карете с быстротой молнии. Путилин посмотрел на часы.
— Второй час. Это отличный час.
Карета остановилась у подъезда дома на Николаевской...
— Скорее, скорее! — Путилин открыл парадную дверь своим ключом. Нас встретил швейцар. — Ну, X., прячьте доктора и притворитесь спящим. А кстати, возьмите этот дурацкий балахон. — И великий сыщик, оставшись в женском платье, бросился вверх по лестнице.
Прошло несколько минут, показавшихся мне вечностью. Вдруг X. тихо прошептал:
— Тс-с, ни звука... ключ...
Дверь беззвучно распахнулась... Появились дама и господин.
— Идите тише! — господин осторожно приоткрыл дверь швейцарской. X. богатырски храпел. — Отлично, — еле слышно пробормотал он. Пропустив даму вперед, инженер стал подниматься по лестнице.
Едва горничная впустила барина с дамой, как Путилин, ловко открыв замок, как тень скользнул туда же. Расположение комнат было ему хорошо знакомо, и через несколько секунд он очутился в комнате горничной. Та при виде высокой дамы с седыми бакенбардами испуганно вскрикнула.
— Молчи, Маша, не кричи, голубка! Ведь это я!
— А зачем же вы в платье женском?
— Я в маскараде был...
— Так вы с черной бородой?!
— Я тогда красился, — улыбнулся Путилин и быстро стал снимать женское одеяние. Через несколько секунд перед Машей стоял действительно «тот самый барин», но только постаревший, с седой бородой.
— Ах, уж и затейник же вы, барин...
— Слушай, Маша, внимательно. Я — генерал, самый старший над сыскной полицией. Надо мне страшного злодея поймать, вот для чего я с тобой амурную канитель разводил.
— Злодея? Какого злодея? — обомлела Маша.
— Барина твоего... Ведь это он зарезал ту женщину, а вовсе не швейцар Осип.
— Барин убил?!
— Да, да... Ну, а теперь слушай. Я тебе дам награду, но ты сейчас должна молчать и не выходить из комнаты. Я пойду туда и буду следить...