Во всяком случае, кошмары ей давно не снились.
Очень давно.
Травник так и не появился. И вообще день начинался наперекосяк. Собираясь приготовить завтрак, Ялка не нашла на месте своего ножа и столкнулась с некоторой странностью: в доме травника вообще не обнаружилось ножей. Ни единого. Ей припомнилось, что до сих пор она не видела также ни топора, ни пилы, и если бы дрова в сарае не были заранее наколоты начетверень, девушке пришлось бы нелегко. Поколебавшись, Ялка стащила со стены меч, но резать что-либо мечом оказалось страшно неудобно; она сильно порезалась, кое-как замотала ладонь платком и повесила клинок на место.
Аппетит пропал. Она всё же собрала на стол, но есть не стала, только выпила немного простокваши и съела хлеба с мёдом.
Затянувшийся сон не отпускал, мысли ворочались тяжело и вяло. Накатывала дурнота. Поразмыслив, Ялка решила прогуляться, подышать свежим воздухом и заодно проветрить дом, обулась, облачилась в безрукавку и направилась к двери. В последний момент вспомнила про коробку с чёрным воском, вернулась и намазала им башмаки.
День разгорелся. Было ярко и по-зимнему морозно. Лёгкий холодок прихватывал дыхание. Маленькая долина преобразилась. Снег и иней скрыли грязь и старые развалины, одели в кружево деревья, облили сахарной глазурью каменную чашу горного источника. Струйка воды сделалась совсем тоненькой и звонким эхом отдавалась в тишине. Не было ни ветерка. День обещал быть расчудесный.
Ялка постояла на пороге, глубоко вдохнула утренний колючий холодок и двинулась вперёд, твёрдо вознамерившись исследовать окрестности.
— Привет, — сказал вдруг кто-то. Ялка ойкнула и села в сугроб.
— Я говорю: «привет», — настойчиво повторил всё тот же голос. — Ты что, меня не слышишь?
— Здравствуй... те, — растерянно пролепетала та, оглядываясь по сторонам. — А вы... где?
— Посмотри наверх.
Ялка, как глупая девочка, послушно задрала голову, и тотчас же ей на макушку обрушилась пригоршня снега, залепила нос, глаза, засыпалась за ворот. Послышалось хихиканье. Ялка ахнула и съёжилась, зафыркала, отплёвываясь и вытираясь. Наконец она проморгалась и попыталась всё же рассмотреть неведомого шутника.
Как выяснилось, «привет» сказал ей маленький и толстый человечек, который сидел на самом краю крыши, курил трубку и болтал коротенькими ножками, обутыми в громадные несоразмерные ботинки. Он был румяный, безбородый, несуразно толстый, закутанный в клетчатый плед, из-под которого торчали только краешки синих штанин и рукава суконной серой куртки. Макушку человечка прикрывала шляпа, круглая, высоченная, как каминная труба, да вдобавок, ещё и с пером. Человечек с любопытством разглядывал девушку, пускал колечки дыма из своей трубки и вообще выглядел весьма довольным удавшейся шуткой. Как он при таком росте сумел забраться на крышу, и что он там забыл, оставалось загадкой.