* * *
С недавних пор вино слишком сильно стало действовать на него. Возможно, это было следствием того случая на поляне в заколдованном лесу, когда его едва не отравил лесной народец. Золтан предпочитал об этом не думать. Гудел ветер, сыпал снег, трещал огонь. На душе было удивительно спокойно и хорошо. Думать о плохом не хотелось.
— А скажи-ка мне, любезный, хорошо ли нынче у тебя идет дела?
— Да как сказать, — замялся тот. — Дела, как дела. Чего им не идти? Идут. Зимой, конечно, путников поменьше, сами знаете, зато постояльцев больше. Ага. И впрямь — кому ж охота идти в холод и темень? Стражники, опять же. Тому — дай, этому — дай. Охота разве, чтоб трясли? Мало ли, что у меня в подвалах! Кокнут бутылку, а мне разоренье. Бутылка-то, может, лет десять лежала, ждала... Нет, не подумайте чего, у меня с властями мир, хоть слухачи и не сидят, но клиент есть клиент, раз платит — наливай. Но жизнь есть жизнь. Ведь как бывает? Сегодня вот один лишь вы, а завтра, может, полный дом набьётся. Чем поить? А сам я — ничего, и семья такая же. По нонешним-то холодам болезни всякие, не понос, так золотуха, но пока бог миловал, жив-здоров, хвала святому Лису...
— Что? — Золтан вскинул голову. Глаза его заблестели. — Как ты сказал?
Шольц встрепенулся. Заморгал.
— Ох, уж простите, господин Золтан... А чего?
Хагг подался вперёд.
— Хвала — кому? — повторил он.
— Э... в смысле, значится — кому хвала? Ох, простите, это я не подумавши ляпнул. Лис-то? Ага. Это в смысле я... ну, в смысле... Знаете же сами: почему бы не помянуть добрым словом? Времена нонешние — веры мало на кого-то уповать...
— Давно он у тебя был?
— Кто?
— Лис. Не делай глупое лицо. Рыжий парень с травами. Худой такой весь из себя, со шрамом не виске. Вот здесь.
— Не был. Истинный крест, не был!
Золтан нахмурился.
— Иоганн...
— Два месяца назад, — быстро сказал тот. — У меня сын простудился, горячку схватил. Думали, что всё — помрёт, отмучился. А жалко — молодой. Ага. А тут этот — пришёл, за бесплатно вылечил. Что ж, разве ж это плохо?
Золтан встал, поставил свой бокал и взволнованно прошёл к стене. В голове гудело. Мысли путались.
«Куда же ты скачешь, Лисёнок? — посетовал он про себя. — Зачем бежишь над краем? Я ведь пошутил, когда сказал, что, мол, тебе уже молиться скоро будут, а погляди ж ты — правда... Проклинают, молятся, зовут о помощи... Проклятый ветер... Ну и погодка...»
Хагг нахмурился. Он что-то говорил про ветер. Он определённо что-то говорил о нём, Жуга. Какой-то ветер он упоминал...
И вдруг, сквозь пелену хмельного расслабления Хагг начал вспоминать его слова. Отчётливо, как будто слышал их вчера, а то и — час назад.