— Но...
— Я пойду, — настойчиво сказала та и торопливо вышла вон. Дверь за ней закрылась. Герхард сплюнул на пол между ног и потянул к себе кувшин с остатками вина. Мартин со вздохом встал, прошёлся до стола в углу, принёс доску и принялся расставлять на ней обшарпанные шашки.
— Гляди, — сказал вдруг Герхард, нарушая тишину, — забыла свой платок. Куда ж она теперь чихать-то будет?
Михелькин помедлил, скомкал тряпочку в кулак и встал из-за стола.
— Я догоню, — сказал он, оглядев по очереди всех троих.
Отговаривать его никто не стал.
Уйти, конечно, Ялка не ушла — всё медлила неподалёку от корчмы, решая про себя, куда теперь податься. Кривая вывеска с серпом и молотом скрипела на ветру. Похолодало, а быть может, это только ей казалось после тёплого трактира. Она подумала ещё немного и двинулась вперёд, стараясь не ступать разбитым башмаком в простуженные лужи. Дождь вновь посыпал мелкой моросящей пеленой, как будто через сито, высоко на небе проступил размытый диск луны, какой-то непривычно белый, словно сметана.
Сзади хлопнула дверь.
— Эй, погоди!
Девушка обернулась. Михель в несколько шагов нагнал её и протянул платок.
— Вот. Ты забыла там.
Ялка лишь кивнула и плотнее запахнула шаль. Взяла платок.
— Ты самом деле хочешь уйти? — спросил Михель.
— Да. Эти комнаты мне не по карману.
— Про дядьку тоже наврала?
— С чего ты взял?
— Так... — он пожал плечами. — Что-то верится с трудом.
— Не верится — не верь.
Они умолкли. Сыпал дождь. Глядеть на Михеля ей не хотелось, от этого вдруг почему-то начинало сбоить сердце. А может, это просто грог туманил голову. «Не надо было столько пить, — рассеянно подумала она. — Что я здесь делаю?».
— Пошли ко мне, — сказал вдруг Михель. — У нас тепло и место есть.
— Какое место? — та не поняла.
— Ну, место же. Кровать. Уляжешься с моей сестрой.
— Ещё чего! А вдруг она не согласится?
— Ха! Ей тринадцать лет, пускай только попробует вякнуть. Ну что, пошли?
Идти к нему ей не хотелось.
Оставаться под дождём — тем паче.
Ялка молча двинулась вперёд, к окраине села. Некоторое время они шли рядом.
— У тебя красивые глаза, — сказал он вдруг.
— Спасибо.
— За что? Как будто я неправду говорю. Пойдём со мной. Ещё не поздно передумать. Посмотри — темнеет уже. Вон мой дом.
Ялка против воли покосилась на одноэтажный ладный домик с подворьем, и замедлила шаги. Михелькин истолковал её колебания в свою пользу, развернул полукафтан, который нёс до этого в руках, и набросил его девушке на плечи. Та повела плечами, словно собираясь его сбросить, но Михелькин мягко и уверенно обхватил её и придержал.