— Как это, с дозволения? — удивленно повернулись в сторону языкаря судьи.
— Как это, с разрешения? — одновременно в ту же сторону повернулись клеветники.
— Как это, с дозволения госпожи? — не остался в стороне и сам Айвен.
— А вот так! Ты где стоял, когда крал… то есть брал яблоко и кольцо? — ткнул юноше пальцем в грудь господин Поцук.
— Э-э-э. Прямо перед ней и стоял, у лотка с фруктами
— Вот видите! Он не прятался, не подкрался со спины и не скрывался в тенях! Разве так ведут себя настоящие воры?
— Прошу заметить, господа судьи, что обвиняемый не является настоящим вором, — ловко ввернул краснолицый клеветник, до этого момента хранивший молчание.
— Замечание принято, — кивнул главный судья. На чашу весов упал крохотный черный камень.
— И куда же смотрел наш обвиняемый? Эй, ты куда смотрел? — снова ткнул Айвена пальцем языкарь.
— В глаза конечно! В ее прекрасные зеленые глаза.
— И что у нас получается? Вор стоит во весь рост перед жертвой, смотрит ей в глаза и ворует у нее кольцо?
— Между прочим, опытные воры так и поступают, — заметил один из стражников.
— Возражаю! Обвиняемый не вор, да и вы, господин, тоже не обладаете должной воровской квалификацией, чтобы быть уверенным в описанном вами методе воровства. Или все-таки обладаете, а? — обрушился на стражника Поцук.
Тот смутился и отрицательно покачал головой.
— Вот видите! Обвиняемый просто не успел попросить у прекрасной госпожи Урс это кольцо на память. А быть может он и вовсе потерял дар речи. Знаете, у влюбленных такое иногда случается от близости объекта воздыхания.
— Я не объект! — обиженно надула губки красавица, — И ничего он не терял. Он разговаривал.
— И что же именно он говорил, — вмешался вкрадчивый голос клеветника.
— Он… Он сказал, что не грабит меня… — тихо произнесла девушка.
— Ага! — торжествующе выпрямился Поцук.
— …а обворовывает, — совсем уж шепотом закончила она и… разрыдалась!
— Все! Вот оно! Вор сознался в содеянном, а несчастная жертва рыдает, понеся невосполнимую утрату. Ваша честь, прошу считать дело закрытым и предлагаю ужесточить наказание для виновного, — клеветник стащил со своей головы парик и начал им обмахиваться. В зале действительно стало жарковато.
— Но… но ей же вернули кольцо, какая еще невосполнимая утрата? — недоуменно уставился на обвинителя языкарь.
— Она утратила веру в человеческую доброту, что же еще? — ловко выкрутился тот.
— Да заткнитесь вы все, она же плачет! — закричал вдруг Айвен, — Дайте девушке кто-нибудь платок и принесите настойки успокойника. И разойдитесь, ей нужно больше свежего воздуха.