— Может быть, это и так, — сказала она, — но я скажу тебе — что он действительно должен будет напечатать — так это опровержение!
Алан почувствовал, что его охватывает отчаяние.
— Это будет только способствовать еще большей шумихе и вызовет грандиозный скандал, а это как раз то, что так любит эта газета. Если же мы просто не удостоим их ответа, интерес к этому делу потихоньку угаснет.
— А что мы будем делать тем временем? Ничего?
— Спокойно, спокойно, — сказал Алан, поднявшись и подойдя к ней.
Она уже распалила себя, доведя почти до приступа, до истерики. Он попытался обнять жену, но та оттолкнула его.
— Нет! Я не хочу, чтобы меня считали женой местного знахаря! Я хочу, чтобы все было исправлено, и немедленно! Скажи мне, почему… — Джинни уже перешла на визг, и это действовало Алану на нервы.
— Джинни…
— Скажи мне, почему ты не позвонишь Тони, чтобы он привлек этого мерзавца к судебной ответственности за клевету или за то, что он опорочил твое доброе имя, или — как это у них называется? — Джинни щелкнула пальцами. — И не заставил его опубликовать опровержение!
— Джинни… — Алан чувствовал, что терпение у него уже на исходе.
— Нет, ты скажи мне!
— Потому что это правда, черт побери!
Алан тут же пожалел, что сказал это.
Джинни отступила назад, как будто получила пощечину. Тихим голосом она спросила:
— Что?
— Это правда, — сказал Алан. — Я пытался все рассказать тебе раньше, но опасался, что ты не поверишь мне.
Джинни дрожащей рукой нащупала позади себя спинку стула и медленно опустилась на него.
— Алан, ты морочишь мне голову!
Алан сел на кушетку напротив нее.
— Знаешь, Джинни, временами мне хотело бы, чтобы все так и было в действительности. Но то, что я тебе сейчас сказал, — истинная правда. Мои пациенты не лгут, они отнюдь не сумасшедшие. Они действительно исцелились — благодаря мне.
Алан заметил, что Джинни хочет задать вопрос, но остается безмолвной. И тогда он сам задал его:
— Каким образом? Я и сам не знаю. — Он не стал рассказывать о встрече с бродягой. Все это и так было довольно трудно объяснимым и без того, что недавно рассказал ему об этом человеке Тони. — Единственное, что я знаю, — так это то, что в определенное время суток я способен излечивать людей от любых болезней.
Джинни не промолвила ни слова, она лишь молча смотрела на свои руки.
Наконец она проговорила, запинаясь:
— Если это правда — а я до сих пор не верю тому, что я сижу здесь и говорю об этом, — но нет, если это действительно правда, то ты должен положить этому конец!
Алан молчал, будучи вконец ошеломленным. Он просто не мог себе представить подобного исхода. Конечно, можно было бы меньше этим заниматься или временно воздерживаться, но только не прекратить совсем.