Так начался его странный танец — танец человека, прикованного к стене. Тело его то воспаряло ввысь, то растекалось по земле, то наливалось тяжестью, то обретало легкость пушинки в воздушном потоке, то гнулось, как тонкая бечева, то обретало твердость сухого древесного корня, то взрывалось неистовым каскадом движений, то замирало и словно прислушивалось к чему-то далекому, или говорило с кем-то, или просто дышало…
Странный факел горел ровным зеленоватым светом и даже не думал гаснуть. Узник привык к этому, как и ко многому другому. Впрочем, «привык» не то слово. «Привык» — значит смирился, отказался от надежды, веры, борьбы. Человек, прикованный к стене, ни с чем не смирился и ни от чего не отказался. Он просто ждал. Ждал терпеливо, спокойно, не обнаруживая ни малейших признаков гнева или нетерпения, ждал малейшего шанса, чтобы, не медля ни секунды, ухватиться за него и действовать.
Он не был магом, вопреки убеждению многих, считавших его искусство даром светлых Богов или порождением злобного Йог-Сагота — смотря с какой его гранью им пришлось столкнуться. Он не ведал будущего, ибо не был и прорицателем.
Он просто ждал, как ждет до времени скрытый в ножнах клинок. Над его подземельем поднималась громада Призрачной Башни. Когда пленник думал о ней, он мог ясно представить себе внутреннее расположение комнат, каждый переход, каждую лестницу от угрюмых подземелий до открытой всем ветрам площадки на самой вершине Башни. Долгое время он был здесь гостем. До того, как его радушный хозяин решил, что гость слишком опасен.
Тело повторяло годами отточенные движения, а мысли пленника бродили далеко. В тех давних счастливых временах, когда они трое, он, его ученик Делви и мудрый старец из камелийского княжества Траориин сломили силу мага-лемурийца и вошли в Призрачную Башню как победители. Чтобы сделать это, он, теперешний пленник, прибег к помощи своего ученика, который волей судьбы был в дальнем родстве с прежним хозяином Башни. Память крови и глубокое внутреннее чутье Делви помогло миновать магические ловушки и одолеть чародея.
Но ничто не дается даром. Справедливые Боги за все начисляют свою плату, которую и взимают в должный срок с беспристрастием истинных владык. И настал день, когда Учитель Дзио-ка собрал их в круглом зале, где пол был выложен мозаикой с изображением Йог-Сагота. Магическим, исполненным особой силы, как утверждал Делви. Но Учитель бестрепетно наступил ногами, обутыми в мягкие туфли, на оскаленную пасть Великого Змея. Сила Йог-Сагота была побеждена и укрощена. Совсем она, конечно, не пропала, но никто ее здесь больше не боялся. Они сели на пол: мудрый старик и напротив него — он и Делви. Выцветшие от времени глаза Дзио-ка были печальны и строги.