— А это Элени Калудис, — сказал Богданос.
Караманлис вздрогнул. Он не предполагал, что военные спецслужбы столь пристально за ним следят.
— Она уже была полумертвая, когда попала сюда. Ее ранили в Политехническом. Я пытался заставить ее заговорить. Она уже была почти мертва…
В это мгновение послышался стон, и в багажнике что-то зашевелилось.
— Господи, он еще жив. Вы дадите мне полный отчет, капитан. Мне следовало бы вас арестовать. Пока будьте наготове и ждите наших распоряжений. — Он обратился к одному из агентов: — Отправляйся на главный двор и немедленно вызови сюда мою машину.
Агент вопросительно взглянул на Караманлиса.
— Делай, как тебе сказано.
Через минуту подъехал синий автомобиль, и по приказу адмирала Клаудио Сетти в полуобморочном состоянии перенесли на заднее сиденье.
— Похороните ее тело, — сказал адмирал, указывая на труп Элени, сложенный в багажнике, и пристально, презрительно глядя на Караманлиса. — Вся эта история слишком ужасна. Вооруженные Силы не должны были марать рук… Для этого есть полиция.
Уже стемнело. Машина с телом Элени быстро двинулась на север, синий автомобиль адмирала Богданоса последовал за ней, но на первой круговой развязке развернулся в противоположном направлении.
Клаудио внезапно ощутил все муки возвращающегося сознания и проснувшегося измученного тела, увидел неясный вихрь разноцветных огней, услышал глубокий хриплый голос. Сколько ему еще осталось жить? Он хотел, чтобы все окончилось поскорее. Он и мысли не допускал о том, что придется жить с воспоминанием об увиденном.
— А сейчас поверните направо, — раздался голос, — и остановите вон под теми деревьями. — Шофер выполнил распоряжение и заглушил мотор. — Ну вот, а теперь моргните дважды фарами и выключите их.
Клаудио понял, что находится в машине, лежит на заднем сиденье, что руки и ноги его свободны. Справа от водителя сидел офицер в морской форме. Он медленно приподнялся, добрался до окошка. К машине торопливо шел какой-то человек, прячась в тени деревьев, росших на бульваре. Он остановился в нескольких метрах от автомобиля, и свет фонаря осветил его лицо: Ари, сторож Национального музея, который впустил их в подвал, а потом привел врача. Он их предал?
Человек, сидевший на переднем сиденье, открыл дверь и подошел к нему. Взгляд Ари выразил крайнее удивление, когда он узнал этого человека:
— Вы? Матерь Божья!.. Но… Эта форма…
— Не задавайте вопросов, нет времени, полиция может явиться в любой момент. Юноша-итальянец в безопасности: он здесь, со мной, в машине, но он перенес много страданий… телесных и душевных. Посмотрите, можете ли вы что-либо сделать для него. Его французского друга, кажется, репатриировали, изгнали, вероятно, с предписанием. Девушка, к сожалению, умерла. Я приехал слишком поздно. — Он сделал знак водителю, тот открыл заднюю дверцу и помог Клаудио выйти из машины. — Надеюсь, вы на машине.