Девлин сохранял дистанцию, стоя вблизи двери, так что Эни было до него не дотянуться.
«И мне до нее — тоже», — пронеслось у него в голове.
Эни вынула из рюкзака смену белья и щетку для волос.
— А не логичнее ли было попросту убить меня и закрыть тему? Я так понимаю: твои сестры все равно на тебя разозлятся, а они не из тех, кто умеет прощать. Отчего бы тебе не вернуться в Страну фэйри и жить там, как привык?
— Нет, так я не хочу. Я не хочу, чтобы ты пострадала, и возвращаться тоже не хочу.
До самого Девлина не сразу дошел смысл произнесенных им слов. Внезапно он замотал головой:
— Я не хочу…
— Чего?
Девлин не отвечал, а лишь смотрел на нее.
Эни пожала плечами и молча отправилась в ванную, закрыв дверь.
«Могу ли я сейчас вернуться к фэйри? Моху ли бросить ее в мире смертных? Почему мне небезразлична ее судьба?»
Ответы на эти вопросы знала Рей. Она так часто уговаривала Девлина проведать Эни, что теперь он не сомневался: его призрачная подруга что-то знает. Но что именно? И почему упорно не хочет рассказать ему?
Вернувшись из ванной, Эни спихнула рюкзак на пол и села на кровать. Повернувшись к нему спиной, она стала заниматься какими-то упражнениями на расслабление мышц. Низ рубашки задрался, обнажив голую талию.
Девлин смотрел на полоску обнаженной кожи.
«Мне нельзя вступать с ней в близкие отношения».
Он думал одно, а хотел совсем другого. Он хотел смотреть на ее тело, хотел близости с ней. Впервые за всю вечность он обратил внимание на женщину и подумал, какой могла бы быть их совместная жизнь, их сражения бок о бок и вообще их будущее.
«Гончие не имеют склонности к парным отношениям».
С чего он вдруг вспомнил об этом? Неужели особенности гончих важнее, чем угроза для Эни погибнуть от рук одной из его сестер?
Эни еще какое-то время продолжала заниматься своими упражнениями, потом встала и подошла к нему, воинственно уперев руки в бока.
— Будешь продолжать свои глубокие размышления или все-таки скажешь что-нибудь?
По ее глазам он понял: она испугана, утомлена и голодна. Когда фэйри Темного двора теряли силы, их тянуло на бессмысленные нападки. Об этой особенности Девлин тоже знал.
Он взял ее руки в свои.
— Для меня время течет по-другому. Если тебе тяжело, что я так долго молчал, поговори со мной. Я еще не бывал в ситуации, когда от меня требовалось постоянно говорить.
— Знаешь, это просто…
Эни явно собиралась сказать какую-нибудь колкость, и Девлин уже приготовился услышать что-нибудь язвительное. Но она передумала и уперлась глазами в его руки. Ее плечи немного расслабились.
Девлин вдруг сообразил, что за четыре минувших дня он не только молчал, но и ни разу не коснулся ее руки. Четыре дня у Эни не было телесного контакта, пока она сама не взяла его за руку и не попросила снять номер.