— Что ты предлагаешь? — снова спросила Эни, как и раньше, когда он снял рубашку.
— Я не предлагаю, а прошу, — поправил Девлин. — Я прошу позволения тебя поцеловать. Можно?
— Конечно, — прошептала она.
Поначалу его поцелуй совсем не напоминал их первый поцелуй в «Вороньем гнезде». Он был оценивающим, осторожным, мягким и нежным. Потом Эни прижалась к Девлину так, словно изголодалась.
«Никакой логики. Никаких условий».
Она вытянулась рядом с ним. Девлин повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо.
«Никаких предварительных обсуждений».
Девлин не знал, куда они поедут завтра, куда они едут вообще, но сейчас ему не хотелось об этом думать. Пока Эни жива, он за нее отвечает.
Причина показалась ему вполне разумной.
Когда она закинула на него ногу, чувства Девлина прорвали последний барьер. Рядом с Эни ему было просто ломать стены, столько времени заслонявшие его чувства. Девлину это нравилось. Это было так естественно.
«С Эни — все по-другому. Так, как и должно быть. С нею все так, как я…»
Его заполнило новое, неведомое ощущение. Оно не было ни томлением, ни похотью. Оно не имело ничего общего с беспокойством или желанием защитить ее. Все эти чувства были вплетены в него, но само ощущение… Девлину было не подобрать подходящего слова.
От их затяжного поцелуя сердце Эни стучало все быстрее. Потом на Девлина вдруг накатило утомление. Ему стало трудно думать связно.
И вдруг она резко отодвинулась.
— Нет.
И слезла с кровати.
— Эни! — Он схватил ее за руку. — Неужели я тебя обидел?
— Нет.
Ее глаза светились ярко-зеленым огнем Охоты. Она сама была Охотой, а Девлин — ее добычей.
Девлина обуял ужас.
Эни выбросила вперед руки, словно предупреждающие сигналы.
— Я не могу, если ты… нет… не с тобой. Ты в опасности, если… Ты не знаешь, кто я.
Она бросилась в ванную и с шумом захлопнула дверь.
Она сидела на грязных плитках пола и пыталась унять дрожь. Затем протянула руку и щелкнула задвижкой. Глупая привычка, оставшаяся от смертной жизни. То, от чего она запиралась, не остановишь ни замком, ни дверью.
«Не хочу делать ему больно».
Девлин молчал, но Эни ощущала его чувства. Вина. Стыд. Страх. Беспокойство. Если ему ничего не объяснить, он решит, что сделал что-то не так.
— Я скажу ему. Я обязательно скажу, — шепотом твердила себе Эни.
Потом уже громче произнесла:
— Девлин, пожалуйста, отойди в другой конец комнаты. Очень прошу.
Она вслушалась. Он отошел. В тишине номера Эни слышала удары его сердца. Она по-прежнему ощущала себя хищницей. Пообещать себе на словах было проще, чем обуздать инстинкты Охоты.
Эни медленно открыла дверь и шагнула вперед… Девлин послушно стоял в другом конце их маленького номера. Все его опасные чувства вновь были окружены невидимой стеной.