«В этом мы с ней совсем не похожи».
Девлина неприятно будоражило сходство коня с транспортным средством смертных. В отличие от многих фэйри он без особого физического дискомфорта мог ездить в настоящих металлических клетках, однако испытывал там моральный дискомфорт. Сейчас же Девлину было и физически неуютно. Конь превратился в другую машину: вместо просторной «барракуды» они ехали в смехотворно маленьком «остине-мини» вишневого цвета, с откидным верхом. По словам Эни, это была «классика образца тысяча девятьсот шестьдесят девятого года». Девлин еще раз подивился странной логике смертных. Называть «классикой» тесную кабинку, где любой смертный выше среднего роста должен был сидеть скрючившись! Ну а музыка такой громкости, какую установила Эни, повредила бы уши любому смертному. Это было еще одной, третьей по счету пыткой, обрушившейся на Девлина.
— Эни! — позвал он.
Пришлось не говорить, а орать, чтобы перекрыть голос исполнителя, вопящего о том, что ему надоело «дешевое и веселое»[5].
Эни не отозвалась, и тогда Девлин резко уменьшил громкость.
— Я бы хотел обсудить наш план, — сказал он, ничем не выдавая своей тревоги и подавленности.
— Наш план?
— Да. Наш план. Или ты думаешь, что справилась бы с моей сестрой одна?
Девлин схватился за ручку дверцы, поскольку Эни опять прибавила скорость.
— Я привыкла действовать одна. Кстати, когда я хотела атаковать ее, ты мне ничем не помог.
Эни сердито взглянула в его сторону и оскалила зубы.
— По-настоящему тебя надо было бы высадить где-нибудь на дороге, и гуляй на все четыре стороны. Толку от тебя никакого. Я-то думала: если мы навалимся на нее вместе…
— Она взяла бы тебя в плен или убила.
Девлин на несколько секунд закрыл глаза, потом открыл и попытался найти слова, которые бы не выдали его беспокойства по поводу обоих вариантов такого исхода. Кажется, нашел.
— Потом ты поймешь, что это было наилучшим решением. Нам нужно уехать подальше и найти место, где совсем нет фэйри. Там мы затаимся и переждем. Главное — не быть под носом у Бананак. Моя сестра не всегда последовательна в своих желаниях. А сейчас в Хантсдейле столько свар, что она найдет себе новое занятие по душе.
Эни молчала и внимательно смотрела на забитую машинами дорогу. Она сбросила скорость, потом опять увеличила и промчалась почти впритык к тяжелому грузовику. Какой была бы эта девчонка, если бы с рождения воспитывалась среди гончих? По свирепости она уступала гончим, зато по импульсивности, пожалуй, превосходила их.
— Она велела мне убить Ниалла, и я думала над этим, — вдруг сказала Эни.