Но время шло, а никто не звонил. Сумерки за окном уже значительно погустели. Рогов включил телевизор и, разочарованно позевывая, впустил в комнату середину какого-то эстрадного концерта. Певец с высокой, смахивающей на парик шевелюрой меланхолично повествовал о том, что у него во дворе опять дождик идет. Плакали навзрыд под этот дождик саксофоны, неистовствовал тощий пианист. Рогов переключил программу. На экране заметались в залихватском танце кавказские джигиты. Не успели они завершить последние отчаянные прыжки, диктор объявил кинофильм «Верные друзья». Леня выключил телевизор и, чтобы получше осмыслить одиннадцатую, трудно дававшуюся страницу, лег на диван и заложил руки за голову. От ненастной, тоскливой погоды клонило в сон. Он зажмурил веки и сладко потянулся.
Телефон взорвался длинным звонком. Вскочив с дивана, он схватил трубку, едва не уронив ее, и совсем растерялся, услыхав знакомый звонкий голос:
— Это вы, Леонид Дмитриевич?
— Ну да, я. Самым подлинным образом я.
— Докладываю, что приехала.
— Где же вы сейчас, Женя? Скажите. Я поймаю первое такси и подскочу, чтобы вам не терять напрасно времени.
— Спасибо, но я совсем рядом. Только что была в магазине «Синтетика», потом пошла по проспекту и незаметно очутилась у вашего дома.
— Значит, вы у подъезда? — пересохшим от волнения голосом осведомился Леня. — Вы звоните из желтой будочки.
— Совершенно верно, из желтой.
— Я... я сейчас выскочу вас встретить.
— Да не надо, Леонид Дмитриевич, — засмеялась она совсем уже откровенно, — кнопку седьмого этажа я на лифте и сама в состоянии нажать.
Он распахнул дверь и стоял на лестничной площадке до тех пор, пока кабина лифта не остановилась. Женя в белой шубке и теплой лыжной шапочке, со свертком в руках, веселая и раскрасневшаяся, шагнула к нему.
— Подержите мои покупки, Леонид Дмитриевич, и укажите, где раздеться. Впрочем, я уже вижу вешалку.
Она вошла в комнату, потирая порозовевшие ладони. Маленькими веселыми искорками сверкали на бровях тающие снежинки.
— Как у вас все здесь интересно! — нараспев сказала Женя, оглядываясь по сторонам. Еще не было случая, чтобы человек, впервые переступивший порог этой комнаты, безразлично отнесся к Лёниному фотоискусству. Фотоснимки, развешанные в продуманной асимметричности, сразу привлекали внимание, и Женя, как первоклассница, захлопала в ладоши.
— Боже мой, до чего же прелестны эти тигрята! Где вы их так удачно подкараулили?
— У нас на Амуре, — словоохотливо пояснял Рогов, — специально с тигроловами пять дней ходил по тайге. Самку они изловили, а этих, в то время еще совершенно безобидных, сирот мы позировать заставили немного.