Время моей Жизни (Ахерн) - страница 96

— Я выйду на минуту, мне надо воздуху глотнуть.

Она сгребла со стола сигареты и быстро ушла.

— Теперь ты счастлив?

— Мне немного лучше.

— Похоже, чем лучше тебе, тем хуже всем остальным. Какая мне от этого польза, можешь объяснить?

— Пока очень маленькая, но постепенно ты убедишься, что все делаешь правильно. Люди должны узнать тебя.

— Они и так меня знают.

— Ты сама себя плохо знаешь, а они и подавно.

— Да ты философ.

Я взяла сумочку.

— Ты куда?

— Домой.

— Но мы же только пришли.

— Она не хочет, чтобы я осталась.

— Она ничего такого не сказала.

— А ей и не надо говорить.

— Ну так предоставь ей самой решать.

— Как?

— Останься. Ты никогда еще так не поступала.

— И что мне делать, если я останусь?

Он задрал бровь.

— Танцевать.

— Я не желаю с тобой танцевать.

— Глупости, давай. — Он встал и схватил меня за руки. Я пыталась высвободиться, но он оказался неожиданно сильным.

— Я не танцую, — упорствовала я.

— Неправда. Раньше ты всегда танцевала с Блейком. Вы с ним даже два года подряд побеждали на конкурсе «Грязные танцы».

— А теперь не танцую. И вообще, на площадке никого нет, мы будем выглядеть, как два кретина. Все у меня хорошо, не хватает только грязные танцы со своей Жизнью танцевать.

— Не обращай ни на кого внимания. Танцуй себе, и все. И они не будут на нас смотреть.

Но они, конечно, смотрели. И Мелани тоже наблюдала за нами, стоя в полумраке у дверей. Значит, она не так безумно злится на меня? Мне показалось, что у меня с души сняли тяжкий груз. Какое счастье, что теперь мне не надо притворяться перед ней.

Жизнь танцевал как Траволта в «Криминальном чтиве» и как пьяный дядюшка на разудалой свадьбе, но он был счастлив, и я невольно повеселела. И выдала нечто а-ля Ума Турман, и танцевала так, словно никто на нас не смотрит, и мы последние ушли с площадки и из клуба.

Он проявил настойчивость и добился своего. Жизнь всегда добивается своего, когда знает, чего хочет.

Глава пятнадцатая

Расскажи о своем папе, — попросил Жизнь.

Мы пили кофе на скамейке в парке и наблюдали за Мистером Пэном, который охотился на бабочек и только что не плясал от радости. Я со стыдом подумала, что последний раз он видел траву разве что на подошвах моих ботинок.

— Во-первых, он не папа, — поправила я, — а отец. Он очень четко дал это понять, когда мы еще только говорить учились. А во-вторых, и рассказывать особо нечего.

— Вот как?

— Вот так.

Жизнь придвинулся к пожилой даме, которая сидела рядом с нами на скамейке.

— Прошу прощения. Знаете, бойфренд этой девушки бросил ее, но они решили всем говорить, будто все было наоборот.