Елена разбудила его не так, как раньше: поцелуями, трепом за ухо и прочими нежностями, — а по-деловому: ткнула в плечо и сказала:
— Вставай! — даже не добавив обычного «лежебока».
На кухонном столе Данилова ждал завтрак – глазунья, присыпанная тертым сыром.
— Спасибо, — поблагодарил Данилов, беря в руки вилку. — А ты?
— Я уже поела, — ответила Елена. — Ты сейчас способен меня выслушать?
«Сцена за завтраком – как это пошло! — подумал Данилов. — Как в мыльной опере».
Но он ошибся – никакой сцены не было. Была одна фраза, а точнее – ультиматум.
— Думаю, что двух недель нам будет достаточно, чтобы разобраться в ситуации, — взгляд Елены был строг и холоден. — К Новому году я хочу определенности.
— Я тоже, — ответил Данилов.
— Вот и хорошо. Меньше слов – больше дел, — одобрила Елена и вышла.
Минутой позже хлопнула входная дверь.
Данилов в задумчивости доел яичницу. Он тоже хотел определенности, но вся загвоздка была в том, что под этим словом понимать и для чего разбираться.
Логичнее было бы предположить, что для продолжения отношений. Но не исключено, что разобраться надо было в том, как расстаться достойно, без скандалов.
Данилов почувствовал раздражение, грозящее вот-вот обернуться головной болью. Он быстро принял две таблетки обезболивающего и стал собираться – быстро, потому что время поджимало; но он не забыл прихватить с собой парочку детективов из уже прочитанных Еленой. Книги были заслуженными, потрепанными, а значит, качественными.
Во время поисков на глаза попались «Суждения и беседы» Конфуция. Повинуясь внезапно возникшему острому чувству любопытства, Данилов наугад раскрыл книгу и ткнул пальцем в одну из страниц.
«Если благородный муж утратит человеколюбие, — прочел Владимир. — То можно ли считать его благородным мужем? Благородный муж обладает человеколюбием даже во время еды. Он должен следовать человеколюбию, будучи крайне занятым. Он должен следовать человеколюбию, даже терпя неудачи»[4].
— Человеколюбие – это здорово! — сказал Данилов, возвращая книгу на полку. — Что такое измена? Это тоже любие, только другого человека…
Глава пятнадцатая
Честь халата
— Георгий Владимирович просит всех немедленно спуститься в большую секционную!
— Зачем? — недовольно вскинулся Ерофеев, разбиравший с ординаторами амилоидоз, но аспирант Завольский уже ушел. — Что за спешка?
— Наверное, хочет показать что-то интересное, — предположил Денис.
Между ним и Даниловым установились взаимно вежливые прохладные отношения. Владимир искренне радовался этому – он не желал других отношений с «этим придурком».