Находкой оказался и следующий соискатель, претендент на должность участкового врача. Доктор Комординцев отработал в родной Перми на участке двенадцать лет, после чего переехал в Москву, снял на паях с приятелем однокомнатную квартиру и стал подыскивать работу по специальности недалеко от дома.
— Я прирожденный участковый врач, — сказал он. — Мне в стационаре тошно и душно. Найти бы работу на участке, жену с сынишкой в Москву перевезти и можно жить!
— Вредными привычками страдаете, Борис Сергеевич? — поинтересовался Антон Владимирович.
— Исключительно во внерабочее время! — заверил Комординцев.
«Пойдет на третий участок вместо Назарова», — решил Антон Владимирович и сказал:
— В приемной сидит наш кадровик Юлия Павловна. Идите к ней и скажите, что вы взяты на место Назарова.
— Спасибо! — обрадовался Комординцев. — Вы не пожалеете! Я вас не подведу!
— Поживем – увидим, — ответил Антон Владимирович и заглянул в ежедневник, а ну-ка, кто там у него еще?
Третий блин вышел комом. Доктор из Воронежа, двадцать восемь лет, раньше на участке никогда не работала, полгода назад вышла замуж.
«Плавали – знаем! — подумал Антон Владимирович. — Не успеет устроиться, как уйдет в декретный отпуск».
— Вот вы, Александра Викторовна, работали в приемном отделении крупной многопрофильной больницы. Что подтолкнуло вас к мысли о работе на участке?
— Эта работа ничем не хуже других! — ответила Александра Викторовна, сверкнув глазами.
«Да ты еще и с норовом!» – подумал Антон Владимирович и сказал:
— Я не могу принять вас на работу. Мне на участке нужны опытные врачи, которых не надо учить.
— А кто вам сказал, что меня надо учить? — взвилась Александра Викторовна. — Я сама кого хочешь научу!
— Учите на здоровье, только не здесь! — немного грубовато одернул ее главный врач. — Извините, у меня есть срочные дела!
Срочным делом был традиционный «вечерний обход». Антон Викторович имел обыкновение незадолго до ухода обходить поликлинику. Заходить в кабинеты врачей, оценивать обстановку в коридорах, интересоваться, все ли вечерние вызовы обслужены дежурной службой. Он искренне верил в то, что подобные обходы дисциплинируют подчиненных, давая им понять, что главный врач где-то рядом, что его неусыпное око зорко бдит. Если бы он узнал, что эти его обходы сотрудники называли не иначе, как «пробежками Фантомаса», то очень бы расстроился. К счастью, он оставался в неведении. Почему «к счастью»? Да потому что нельзя отбирать у человека его заблуждения. Человек без заблуждений подобен дереву без корней – ему нечем цепляться за реальность. Жалок такой человек и одновременно достоин сочувствия.