Очнулся Шувалов уже в больнице. Смутно вспоминалось, как на него обрушился хор голосов. Они матерились, издевались и угрожали всеми возможными и не возможными способами. Невидимые голоса орали со всех сторон. Матвей орал в ответ. Матом. Потом выскочил на улицу и начал избивать прохожих, ему казалось, что за дело. Оказалось, что просто так. Его еле скрутили два милицейских патруля и отвезли в психбольницу. Крепкие санитары привязали Матвея полотенцами и простынями к железной кровати, где он и пролежал неделю, громко матерясь, корчась в судорогах и отправляя физические надобности под себя.
Через неделю, то ли благодаря лошадиным дозам сильнейших транквилизаторов, то ли просто от усталости, Матвей успокоился и замолчал. Когда его отвязали, он с большим трудом дошел до ванной комнаты. От неподвижности и побочного действия лекарств конечности не двигались как положено и дрожали при малейшем напряжении. Колоть Матвея перестали, а таблетки, по примеру других больных, он незаметно сбрасывал в дырку нужника.
На третий день его ограниченной свободы к Шувалову пришел посетитель. Мент из службы безопасности расследовал предполагаемое самоубийство монаха. По их данным, Шувалов и пожилой таксист были последними людьми, которые видели церковнослужителя живым. Его нашли в парке возле монастыря. «Хорошо хоть не в особняке» — подумал тогда Матвей.
Монах повесился на собственном поясе. Никаких следов борьбы и насильственной смерти на теле не обнаружили. Если бы мужик не был служителем церкви, никто бы и не подумал возбуждать следствие по этому делу. Настоял сам епископ. Самоубийство смертный грех. Насильно повешенный монах устроил бы церковь намного больше, чем наложивший на себя руки. Шувалов честно рассказал о последней встрече с монахом, его работе в особняке и жене деловара. Следователь это все уже знал от начальства монаха.
— Это она? — спросил человек из службы безопасности, показывая снимок женщины лет сорока, с невыразительным, полным лицом и крашеными хной кучеряшками.
— Нет, та была молодая, — Матвей замялся, — со спортивной фигурой. У меня фото в сканере осталось. И в базе тоже должно быть.
— Ваш сканер с компьютером сгорели.
— А квартира? — прохрипел Матвей.
— Скажете соседке спасибо, старушка успела пожарных вызвать. Все целым осталось, кроме стола с компьютером. Ну и замок на двери пожарники выбили.
— Вот сука!
— Кто?
— Ведьма эта! Я ее за жену строителя принял. Вела себя так … Спокойно, по-хозяйски.
— Этого строителя? — следователь достал из папки еще одну фотографию.
— Этого.