— Как тя звать?
— Меня зовут доктор Кей Скарпетта, — ответила я.
Она так уставилась на меня, будто я только что открыла ей какую-то страшную тайну. Мне пришло в голову, что она, если и слышала когда-нибудь слово «доктор», вероятно, никогда не встречала доктора женского пола.
— Я доктор медицины, врач — ты знаешь, что такое «врач»? — спросила я.
Она перевела взгляд на мою машину, как будто та противоречила моим словам.
— Есть такие врачи, которые помогают полиции, когда с кем-нибудь случится беда. Вот я как раз такой врач, — объяснила я. — Я приехала сюда помогать полиции. Поэтому у меня такая машина. Мне ее дали полицейские, потому что я нездешняя. Я живу в Ричмонде, в Виргинии.
Она снова поглядела на машину, и я в отчаянии умолкла. Наверняка я сказала что-то лишнее и все испортила. Теперь мне ни за что не разыскать Крида Линдси. Только полная идиотка могла надеяться найти общий язык с человеком, о котором ничего не знает и которого не в состоянии понять.
Я уже почти решила, что надо садиться за руль и уезжать, как девочка вдруг подошла ко мне, взяла за руку, потянула к машине и показала на мою черную медицинскую сумку, лежавшую на пассажирском сиденье.
— Это моя медицинская сумка, — сказала я. — Достать?
— Ага, бери с собой, — подтвердила она.
Я открыла дверь и взяла сумку, решив, что девочке просто любопытно. Она, однако, потащила меня дальше по немощеной улице, целенаправленно шагая к вершине холма. Ладонь, крепко сжимавшая мою руку, была сухой и шершавой, как листья кукурузного початка.
— Как тебя зовут? — спросила я, карабкаясь в гору и едва поспевая за ней.
— Дебора.
Я заметила, что у нее плохие зубы. Она была очень худой и выглядела слишком взрослой для своего возраста — несомненно, следствие хронического недоедания и неправильного питания. Я часто встречала такое там, где пища не считалась чем-то само собой разумеющимся. Наверняка в семье Деборы, как и во многих других, с которыми я сталкивалась в неблагополучных, трущобных районах, употребляли в основном высококалорийные, но непитательные продукты, которые можно приобрести на продовольственные талоны.
— Дебора, а дальше как? — спросила я. Мы подошли к крохотному домику, сколоченному из горбылей и обрезков с лесопилки и обитому толем, которому кое-где попытались придать вид кирпичной кладки.
— Дебора Уошберн.
Я поднялась вслед за ней по шатким ступеням на обветшалую веранду, где лежали дрова и стояло кресло-качалка, бывшее когда-то бирюзовым. Она открыла дверь, которую так давно не красили, что первоначальный цвет не поддавался определению, и потянула меня внутрь. Войдя, я сразу поняла, зачем она притащила меня сюда.