О расследовании я старалась не вспоминать, но ярко-оранжевые куртки плясали вокруг язычками пламени, и мне виделась клейкая лента, стягивающая хрупкие запястья Эмили, закрывающая ей рот. Я не могла избавиться от мыслей о нелюдях, содержавшихся в тюрьме Аттики, о Голте и о других жутких маньяках. Ноксвилл перестал казаться безопасным городом. Наконец я попросила официанта вызвать для меня такси.
Моя тревога только усилилась, когда я, простояв на крыльце пятнадцать минут, потом полчаса, так и не дождалась Ковбоя. Его, видимо, поманили иные горизонты, и в полночь я все еще одиноко томилась у входа, провожая взглядом расходившихся официантов и поваров.
В который раз я заглянула обратно в ресторан.
— Я жду вызванного такси уже больше часа, — обратилась я к молодому парню, вытиравшему барную стойку.
— Что вы хотите, мэм, — встреча выпускников.
— Я понимаю, но мне необходимо вернуться в отель.
— Где вы остановились?
— В «Хайятте».
— Там есть своя транспортная служба. Позвонить им?
— Да, пожалуйста.
Подъехал микроавтобус, курсировавший по всему городу и подбиравший постояльцев отеля. За рулем сидел словоохотливый юнец, всю дорогу пытавший меня вопросами все о том же не виденном мной матче, а я думала — как легко может получиться, что принимаешь помощь совершенно незнакомого человека, а он вдруг оказывается каким-нибудь Голтом или Банди. Именно так погиб Эдди Хит. Мать послала его в магазин за банкой консервированного супа, а через несколько часов мальчика нашли обнаженным, с простреленной головой. Клейкая лента в деле тоже фигурировала, однако ее цвет остался неизвестным — увидеть ее нам не довелось. Голт зачем-то обмотал лентой руки уже мертвого мальчика, но снял ее перед тем, как избавиться от тела. Смысл этой странной игры мы так и не разгадали. Впрочем, смысл в проявлениях извращенных фантазий удается отыскать редко. Зачем, например, использовать висельную петлю, а не что-то более простое и безопасное? Почему клейкая лента должна быть непременно ярко-оранжевой? Поразмышляв, могли Голт применить что-то подобное, я решила, что такое вполне на него похоже. Он любил яркие жесты, и ему определенно нравилось связывать людей.
Вполне в духе Голта было и убийство Фергюсона, и кожа Эмили, подброшенная в морозилку полицейского. А вот сексуальное насилие над девочкой не переставало меня беспокоить. Голт убил двух женщин, не проявив к ним никакого сексуального интереса. Он раздел и искусал только мальчика. Именно Эдди он похитил внезапно, без подготовки, для удовлетворения своих противоестественных наклонностей. И в Лондоне Голт — если это действительно был он — тоже напал на мальчика.