— Если бы у меня был климакс или что-то другое, что касается одной меня, а тебя вообще не должно трогать, можешь быть уверен, с тобой бы я это обсуждать не стала. Хотя бы из-за твоего непомерного, тупого мужского самомнения и восприимчивости телеграфного столба. Твой пол тут, конечно, ни при чем — я бы не хотела считать всех мужчин похожими на тебя, иначе пришлось бы на них крест поставить.
— Да давай, ставь.
— Может, и поставлю.
— Отлично! Будешь прямо как твоя ненаглядная племяшка! Что, думала, никто до сих пор не просек, что она за штучка?
— Это тоже совершенно не твое собачье дело, — яростно бросила я. — Таких стереотипов я даже от тебя не ожидала. Можно подумать, Люси перестает быть таким же человеком, как все прочие, только из-за того, что не разделяет твоих предпочтений.
— Да неужели? А может, проблема как раз в том, что она их разделяет? Я же тоже встречаюсь с женщинами.
— Самого главного ты о них не знаешь, — сказала я. Тут я почувствовала, что в машине жарко, как в духовке, и еще поняла, что не имею представления, куда мы едем. Я выключила печку и уставилась в окно.
— Мне хватает. Я, например, прекрасно понимаю, что ты кого угодно с ума сведешь. Поверить не могу — одна, ночью шаталась вокруг озера. А если бы ты его встретила?
— Кого «его»?
— Черт, жрать охота. Я тут, когда ехал, видел на Таннел-роуд ресторан со стейками. Надеюсь, они еще не закрылись.
— Марино, время всего без пятнадцати семь.
— Так чего ты туда пошла-то? — спросил он опять. Злость друг на друга у нас мало-помалу улеглась.
— Кто-то оставил конфеты рядом с тем местом, где нашли тело Эмили. Коричные «бомбочки». — Он молчал, и я пояснила: — Те, которые упоминались в ее дневнике.
— Что-то не припоминаю.
— Ну, мальчик, в которого она была влюблена — Рен, кажется. Там говорилось, что они вместе были на собрании и на ужине в церкви, и он дал ей такую вот «бомбочку», а она спрятала ее в свою секретную шкатулку.
— Которую так и не нашли.
— Ты о чем?
— Ну, шкатулку эту. Дениза никак не может ее отыскать. Так, может, Рен и оставил «бомбочки» на поляне?
— Надо с ним поговорить, — решила я. — А вы с миссис Стайнер, кажется, отлично поладили.
— Она не заслуживает того, чтобы с ней случилось такое.
— Такого никто не заслуживает.
— Смотри, вон «Вестерн сиззлер».
— Нет уж, спасибо.
— А «Бонанза стейкхаус»? — Он уже включил поворотник.
— Ни в коем случае.
Марино всматривался в ярко освещенные витрины ресторанов вдоль улицы, закуривая вторую сигарету.
— Без обид, док, но слишком уж много в тебе гонору.
— Марино, не стоит говорить «без обид», если на самом деле собираешься сказать что-то обидное.