— Все было кончено, — выл Хватов. — Что теперь станет с этими несчастными детьми?
Никто не дышал.
Славкин голос стал тихим-тихим. Если бы он даже шептал, его все равно бы все слышали. Напряжение было таким, что, казалось, электрический ток проходит по кроватям.
— И вдруг в это самое время по радио передают: «Девочка и мальчик! Девочка и мальчик! Немедленно выключите радио! Перестаньте играть на пианино!» — Здесь Слава опять сделал долгую паузу. Гоша со страха закрыл ладонями лицо. Сейчас произойдет что-то ужасное. В накаленном безмолвии Слава Хватов вдруг резко и пронзительно крикнул: «Черная простыня летит по городу!!!»
Даже не так, а каждое слово он выкрикнул отдельно: «Черная! Простыня! Летит! Над городом!»
Этот выкрик был так ужасен! Медленное бормотание, совсем тихое, и вдруг, как с обрыва, крик.
Гоша затрясся и зажал ладонью рот, чтобы не заорать.
Никому в голову не приходило, почему простыня? Почему черная? Почему она летит? Все было непонятно. Тайна и ужас. Кто-то завопил: «Ой, мама!» Вова Климов пополз под кроватями, срывая с мальчишек одеяла. Неужели Климов не боялся? Конечно, боялся. Но кто-то от страха пищит. Кто-то молчит, сжимает зубы. А вот Климов от страха хочет всех еще больше напугать.
Все пришли в большое волнение. Стали прыгать по кроватям. Денис Крысятников кричал:
— Женя! Палшков! У тебя в ногах кто-то шевелится!
Женя, самый маленький, заверещал совсем уж диким голосом.
Тут вбежала Валентина Петровна. Она резко включила свет, гневом пылало ее лицо.
— Совесть есть? Туалет мыть захотели?
Все до одного мирно лежали на своих местах, положив руки под щеку. Только Гоша Нечушкин сидел на кровати и тупо глядел на ночную дежурную.
Вот тут Вова Климов и сказал сонным голосом:
— Это все новенький. Орет чего-то. Ни с того ни с сего завопил. Всех разбудил. Припадочный, что ли.
От такой подлости Гоша растерял все слова. Только ртом хлопал и ничего не говорил. А Валентина Петровна оглядела спальню сердито.
— Если услышу хоть звук — разговор будет особый. Всех вас касается. И ты, новенький, держи себя в руках. Мало ли что нервы. Здесь все нервные.
— А я не кричал, это вранье. — Не будет он молчать.
— Не отвечай лучше, — оборвала его ночная, — никому не интересно.
Она стояла у самой Гошиной кровати, от нее пахло почему-то лекарством. Выключила свет, прикрыла за собой дверь.
Гоша видел тоненькую полосочку света, которая пробивалась под дверью. Потом и она погасла. Тихо на всем этаже, во всем интернате.
Мальчишки в спальне ровно дышали. «Черная простыня летит над городом…» Побесились и уснули. Чего им?