Стало ясно, что сейчас
из тридцатитрехлетнего поэта сделают побитое посмешище. Денис раздраженно
поморщился и решил сопротивляться всеми имеющимися средствами, силами и
возможностями. Собрался, было, произнести традиционное за последние три года
«не курю», но не успел. Не надо было морщиться, оставив вариант поступательно
развития конфликта и хотя бы осмысления предстоящих действий. Короткий, но
точный удар крючком опрокинул Баталова со скамейки и вызвал одобрительный гогот
из беседки, где оставшиеся двое играли роль зрителей. «Идущие на смерть
приветствуют тебя», — вспомнилось вдруг и это в то время, когда надо было или
убегать или хватать черенок от лопаты. Но черенка радом не оказалось. Подняться
Денису не дали, следующий удар — тоже в лицо, но уже ногой. Нос предательски
расквасился, из глаз произвольно брызнули слезы, зрение сначала вообще
выключилось, а вернулось нерезким и размытым. Можно сказать, Баталов постиг
Дао...
— Ты чё морщишься,
олень, добрым людям закурить в ломы дать? Не уважаешь?! — прозвучало с
хрипотцой откуда-то из недосягаемого неба.
Следующий удар ноги
поддел Баталова в живот. Денис упредил его уже не зрением, а каким-то шестым
чувством. Ему удалось схватить эту ногу обеими руками, и выбросить все свое
тело вверх. Противник получил неожиданную растяжку, и в самый ее центр, в тупой
угол Баталов дотянулся кулаком. Враг упал, как подкошенный, но его напарник тут
же уложил рядом Баталова. У этого удар был буквально сокрушительный. Видимо,
они специально позволили «размяться» своему самому слабому компаньону. «Теперь
убьют», — понял Денис, потеряв зрение во второй раз за каких-то пару минут, и
приготовился как можно равнодушнее умирать. Тем более что он слышал, как из
беседки ринулись к газонному рингу нетерпеливые зрители. Где уж там — большой
палец вниз, самим попинать, отомстить за поверженного собутыльника. Воля к
сопротивлению еще не совсем покинула поэта, и он внутренне сжался, чтобы
вскочить и успеть зацепить еще хотя бы одного. Будь у него сейчас в руках
автомат, он бы высказал все свои мысли по этому поводу длинной очередью, и
плевал бы на весь высосанный из пальца гуманизм.
Но разжаться пружине не
пришлось. Он успел еще только встать на колени, когда вся троица уже лежала в
самых отнюдь не живописных позах. И если бы в поле его зрения не появились
знакомые кроссовки, он подумал бы, что кара Божья настигла его врагов в самый
подходящий момент. Новоиспеченный Ангел Хранитель произнес голосом Ксении:
— Давай я помогу тебе
встать, тебе надо умыться и почистить одежду. Придется все же пригласить тебя в
гости. Ладно, хоть одного ты устряпал. Теперь, наверное, кукарекать будет или
как медведь в цирке ходить. А вам, придурки, я уже делала последнее
предупреждение...