— Влашко бьют! — крикнул кто-то, и трое его приятелей бросились на подмогу. Кто-то потянул из плетня кол, его примеру поспешил последовать второй. Третий кол был вбит крепко, и последний из троицы — чернявый курносый недомерок — поспешил вслед за остальными с голыми руками. Из дверей корчмы, привлеченные шумом, показались головы любопытных поселян.
В двух шагах от рыжего незнакомца все трое остановились, напряженно дыша и переминаясь с ноги на ногу, прикидывая, как сподручнее его обойти. Тот поднял взгляд, криво, невесело улыбнулся. Во рту его не хватало нескольких зубов.
— Дайте пройти, — сказал он. — Я не хочу с вами драться.
— Может, не надо? — спросил один из троих, покосившись на приятелей. — Он же сам…
— Че с ним цацкаться! — крикнул самый горячий, а может, просто самый пьяный из всех. — Бей его!
Троица ринулась в атаку.
Чужак шагнул вправо, влево, посох в его руках взметнулся, как живой, и пока замешкавшиеся драчуны соображали, что к чему, гибкий ясень уже гудел в воздухе, отбивая их беспорядочные удары, гуляя по спинам и бокам и сбивая с ног. Парень кружил, отступал, уклонялся, отбивался и бил сам, отделываясь царапинами и легкими ушибами, пока все трое не растянулись на земле.
И тут случилось неожиданное. Побивая буйную троицу, паренек совсем забыл про Влашека. Тот меж тем поднялся, метнулся к нему и вцепился в его заплечный мешок, сам не зная, зачем. Пришелец машинально рванулся, ветхие завязки лопнули, и мешок остался в руках у растерянного Влашека. Секунду тот стоял на месте, соображая, что теперь делать, затем припустил бегом вдоль по дороге.
— Стой! — с отчаяньем в голосе вскричал юноша. — Эй, погоди! Да стой же! Ах… — бросившись было за ним вдогон, он пробежал несколько шагов и остановился, бессильно застонав. И тут стало ясно, отчего его походка казалась такой странной.
Парень хромал. Хромал на правую ногу, несильно и даже как-то незаметно, но бежать он не мог.
Влашек убегал. Бросив посох, странник оглянулся на корчму, на три распростертых тела, которые уже начинали шевелиться, кряхтя и охая, на появившихся на улице поселян, затем снова — на убегавшего Влашека. Лицо его исказилось. Неожиданно он вытянул руку Влашеку вслед и выкрикнул какое-то непонятное не то ругательство, не то угрозу с раскатистым «Р» в середине слова.
Пальцы простертой руки сжались в кулак.
Влашек бежал уже скорее из чистого упрямства, изредка оглядываясь и скаля зубы. Мешок болтался у него за спиной на уцелевшем ремне. И вдруг поселяне ахнули: ноги Влашека стали заплетаться, он ускорил шаги, однако бежал уже почему-то назад. Спиной вперед.