Боец-зенитчик, что лежал сейчас на операционном столе, имел тяжелую осколочную рану, и трое врачей с операционной сестрой боролись за то, чтоб сохранить ему ногу. То и дело слышалось:
— Зажим!.. Убрать кровь!.. Есть один осколок! Тампон!
Через открытое, несмотря на инструкцию, окно слышались звуки прифронтового города. Стрельба зениток, привычный мат завсклада, чьи-то возмущенные крики, рев авиационных моторов.
За окном операционной была крыша пристройки, и в последние дни частенько один из врачей вылезал на нее покурить и прогуляться.
Громкое «бум», раздавшийся следом возмущенный вопль: «Да куда еще!!!» — и множество других громких звуков заставили одного из врачей оторваться от раненого и с недоумением посмотреть в ту сторону. Бум-шлеп, бум-шлеп, бум-шлеп. Мимо окна, привлекая внимание желтым портфелем и полуразмотанной портянкой, пробежал кто-то непонятный. Почти сразу послышались треск ломающихся веток и радостные крики, перемешанные с болезненными айканьями:
— Жив! Цел! Ой… Бл… Жив. Уй! Ха-ха. Цел!
Мимо окна, мелькнув красно-белым, опускался парашют.
— Нужно будет узнать, что это было, — сказал врач, вернувшись к раненому.
Гадский ветер потащил меня по крыше. Попытка затормозить ни к чему не привела, меня волокло дальше, из-за чего пришлось быстро перебирать ногами. Ремень, которым был привязан портфель, больно врезался в бедро.
Тут пристройка кончилась, и я полетел на растущее рядом дерево, где, сломав несколько веток, повис на стропах в полуметре от земли.
Облегченно вздохнув, я быстро осмотрелся. Ко мне уже бежали люди, причем преимущественно в военной форме. Первым добежал боец с винтовкой. Опасаясь, что меня могут принять за немца, я быстро заорал:
— Свои, бл…!!!
— А то я не понял, так материться только наши могут, — ответил запыхавшийся боец и, прислонив винтовку к стволу дерева, стал помогать мне спуститься.
Тут налетели остальные, и меня, мгновенно освободив от ремней парашюта, принялись кидать в воздух, дружно вопя вразнобой.
— Ай, маладэц! Пятерых сбил! — радостно кричал лейтенант-грузин, командуя бойцами, что меня качали. В спине начало стрелять болью.
— Молодец!.. Ай да летчик!.. Вот! Настоящий сокол!
Перед лицом мелькали разные лица и руки.
— Да поставьте меня на землю, мне к командованию надо, у меня важные разведданные!
— Смирно! — рявкнул кто-то рядом.
Бойцы ловко поймали меня и поставили на землю, после чего быстро выпрямились и замерли.
Я тоже вытянулся по стойке смирно, стараясь незаметно проверить, сухие ли штаны, а то до этого было как-то некогда.
«Уф, сухие, что странно!»