Выслушав меня с каменным лицом, Павлов со своей свитой и местным начальством скрылись в одном из кабинетов, а ко мне подошел неприметный батальонный комиссар, с такими же повадками, как и у Никифорова, и приказал следовать за собой.
— Савельич, это мой пилот, — как к старому знакомому обратился Никитин.
Чуть усмехнувшись, комиссар поздоровался с майором и попросил пройти к нему в кабинет, чтобы снять показания о пребывании в тылу немцев.
Заметив, как я поморщился, когда садился на стул, хозяин кабинета спросил:
— Что, ранен?
Я кивнув, ответил:
— Вчера еще, осколком гранаты спину посекло.
Сняв трубку телефона, майор сказал:
— Спелов у себя? Давай его ко мне в кабинет.
Положив трубку, он спросил у Никитина, присевшего на свободный стул:
— Значит, твой пилот? Связной? Угу! И пять немцев свалил. Угу. Ты кому лапшу на уши вешаешь? Так, сержант, ну-ка выйди.
О чем начальники разговаривали, я не слышал, но когда подошел военврач с медицинской сумкой и постучал, они уже мирно пили чай.
— Проходите. Вот, Игорь, у парня осколочные ранения, посмотри, что там.
Медик долго ковырялся и рассматривал мою «ссадину», но после того как смазал чем-то и заново перебинтовал, сказал:
— Его нужно на пару дней под наблюдение врача, как бы заражения не было, — после чего, собравшись, вышел.
— Ничего, наша Мариночка — хороший врач, опытный, вылечит, — успокоил Никитин.
— А теперь, хм, сержант, давай излагай свою эпопею, — приказал бригадный комиссар Трусаков.
Поймав разрешающий взгляд майора, я принялся излагать. Как вылетел на поиски сбитого самолета и как сам оказался сбит.
— Какой, говоришь, «ишачок»? Восьмерка? Серебристый? Так-так-так, — зарылся он в бумаги.
— Вот. Нашел. Двадцать третьего числа. И-16 командира полка подполковника Жерина, который семнадцатого июня сломал ногу и сейчас находится на излечении, вылетел на прикрытие наших войск в тринадцать часов сорок семь минут дня. Истребитель пилотировал временно закрепленный за ним сержант Пермин. В результате первых минут боя летчик был ранен и сел на вынужденную, где и скончался от потери крови. Прибывшая на место посадки группа механиков вывезли тело летчика, сообщив, что самолет исправен, требуется летчик. Рапорт техника-лейтенанта Смакова. М-да. Вечером была послана машина с летчиком… Никого, значит, там не было? — спросил он у меня.
— Нет. Только боец, охраняющий машину.
— Как его фамилия?
— Не знаю. Вроде Федей его сержант называл.
— Действительно, судя по рапорту Смакова, оставлен Федор Мальцев.
Я пожал плечами — кто и что там оставил, не в курсе.