Тэтчер и тэтчеризм (Перегудов) - страница 21
Британия оказалась практически единственной западноевропейской страной, не пережившей "экономического чуда". В представлении сначала специалистов, а затем и в широком общественном мнении она стала восприниматься как "больной человек Европы", не как "Великая Британия", а как "Малая Англия", и это, естественно, не могло не затрагивать британцев чисто психологически, не ранить присущие им чувства национальной гордости.
К 1970 г. доля Британии в промышленном производстве и экспорте стран Запада упала до 7,1% (против 11,6 и 11% в 1970 г.)[30]. Заметно снизились темпы прироста реальных доходов трудящихся, а по уровню жизни страна переместилась с одного из первых мест в Западной Европе на одно из самых последних. В 70-х годах уровень жизни в Великобритании был уже на 20-25% ниже, чем в ФРГ и Франции и составлял 92% от средне западноевропейского[31].
К концу 60-х начала быстро нарастать стачечная активность. Если в течение большей части 60-х годов число потерянных в результате забастовок рабочих дней составило в среднем около 3 млн., то уже в 1969 г. оно подскочило до 6,8 млн.[32]. Одновременно происходило довольно резкое полевение ряда влиятельных профсоюзов, укрепилось левое крыло лейбористской партии. Заметно усиливалась общая социальная напряженность в стране. Попытки лейбористского правительства провести в 1969 г. через парламент закон, ограничивающий право профсоюзов на забастовку и побуждающий их к более конструктивному сотрудничеству с предпринимателями и правительством, встретили столь жесткое сопротивление профсоюзов, что ему пришлось снять уже подготовленный проект закона с обсуждения.
Неудивительно, что одним из самых первых шагов правительства Хита стали разработка и проведение через парламент закона, жестко ограничивавшего права профсоюзов, и особенно право на забастовку. И влиятельные круги бизнеса, и более широкие общественные круги связывали с приходом правительства Хита к власти немалые надежды на то, что оно положит конец "анархии" в отношениях на производстве, ограничит экспансию государства и Британия сможет более органично вписаться в демонстрировавшее свой динамизм и свои немалые потенции Европейское сообщество. Не в малой степени эти надежды были связаны с тем, что в отличие от своих предшественников, принадлежавших к "магическому кругу" потомственных консервативных политиков, Хит был человеком, обязанным своему прорыву наверх лишь самому себе и потому не обремененным характерными для деятелей традиционной консервативной элиты чувствами "социальной вины" и "социальной ответственности", побуждавшими их относиться с терпимостью и даже сочувствием к принципам социал-реформизма. Будучи сыном строительного рабочего, он вначале стал преуспевающим бизнесменом, а затем сделал быструю, можно сказать головокружительную, карьеру в политике. На первых за всю историю партии выборов лидера в 1965 г. (до этого, как уже отмечалось, лидер определялся с помощью закулисных консультаций внутри "магического круга") Хит одержал убедительную победу над своими более именитыми соперниками, ибо именно ему отдавали предпочтение те все более многочисленные круги в партии, которых не устраивал ее прежний курс. Как объяснял американскому читателю сразу после избрания Хита известный консервативный журналист П. Уортсхорн, по его представлениям "партия тори при Хите станет значительно более воинственно-капиталистической и более агрессивной антисоциалистической, чем она была при его трех патрицианских предшественниках" (т.е. Хьюме, Макмиллане и Идене)