Отец не стал наказывать дочку, хотя она и отказывалась объяснить, какого черта она пошла чуть не через весь город в этот отель. Травма оказалась довольно тяжелой, сильно обострилась астма, создав угрозу для жизни. Пришлось снова положить Люси в больницу, она опять оказалась в той самой пластиковой палатке, пока не восстановился процесс нормального дыхания. Бен Грин был серьезно обеспокоен: возможно, он делает что-то не то. В чем-то ошибается. Ему ведь приходится растить дочку одному, а он в воспитании детей — полный дурак и, наверное, все время делает ошибки. Когда Люси наконец выписали из больницы, он позвонил Ребекке и попросил, чтобы она пришла и посидела с девочкой, пока он сходит и купит лекарства.
Держа в руках поднос с теплым молоком и несколькими печеньями, Ребекка вошла в спальню и поздоровалась. Никакого ответа. Люси лежала в постели, чувствовала себя искалеченной и очень несчастной. Из-за коротко подстриженных волос казалась маленькой девочкой. Ни разу за все время не открыла глаз, хотя было ужасно смешно, когда медсестра с выражением читала ее любимую книгу про Алису. Никакой книге не исправить того, что плохо.
— Тебе очень нездоровится? — спросила Ребекка.
— Я просто перестала понимать главное, — ответила Люси и опять замолчала.
Ей нравилась эта девушка, но о чем говорить с ней, она не знала. Ни в этот день, ни в следующие. Когда входил отец или являлся с визитом врач, она даже не оборачивалась к ним. Раньше им удавалось насмешить ее, но не теперь. Люси словно забыла, как произносить слова, как строить предложения, человеческая речь стала для нее загадкой. Она оставалась вежливой, но говорить что-либо отказывалась.
— Скажи мне, что я могу сделать для тебя, — просил ее отец. — Ну хоть что-нибудь могу?
Так как сказать было нечего, она промолчала.
Тогда Ребекка посоветовала Бену отправиться с дочкой путешествовать, уехать из Лондона куда-нибудь, где красиво и тихо. И очень спокойно. Она верила, что путешествия полезны для человека и что иногда так можно вылечить даже печаль. Предложила им поехать в Эдинбург, город, который сама очень любила, и, получив согласие, принялась за подготовку путешествия. Бен пригласил и ее поехать с ними, но она отказалась. Сказала, что, во-первых, эта поездка только для них двоих — отца и дочери, а во-вторых, если он захочет поехать с ней, Ребеккой, то она могла бы и рассмотреть его предложение. Если бы он не был женат, конечно.
Они отправились почти налегке, с одним чемоданом на двоих, и сели в поезд, который отправлялся с вокзала Кингс-Кросс. Люси почти обрадовалась, когда поняла, что отец вовсе не собирается с ней много болтать. Один раз, когда он взял ее за руку, она чуть не расплакалась, но все-таки сумела удержаться. Ей казалось очень важным не плакать потому, что, наверное, стоит раз расплакаться, как слез будет не остановить.