Мальчишка расхохотался.
— А, понял. Ты из Америки. Значит, я был прав. Ты не знаешь английского, потому что ты говоришь на американском.
Он продолжал дорисовывать герб.
— Ты из королевской семьи?
— Ничего подобного. Я писатель. И еще художник. И музыкант. Я — все на свете. А ты?
— А я просто читатель.
Ладно, никто, в конце концов, не узнает, что она опять стала разговаривать. Захочет — и в любой момент замолчит.
— Меня зовут Джон.
— А меня Люси.
— Я из Ливерпуля. В Лондоне я был просто в гостях. Обычно на лето я уезжаю в Шотландию к своей тетке, но в этом году поеду туда всего на пару дней. Мама туда уже уехала.
— А моя мама умерла. И еще я видела, как двое людей погибли в Лондоне.
Джон и бровью не повел.
— Кровищи небось было?
Люси кивнула.
— Это все из-за любви.
— Такое всегда из-за любви.
Несколько минут они размышляли над сказанным. Тут вернулся из ресторана Бен Грин и кивнул дочери.
— Мой папа, — объяснила Люси.
Джон кивком поздоровался с Беном.
— Книжки любит?
— Еще как. — Люси опустила голову пониже, чтобы отец не видел, что у нее шевелятся губы. — Я бы очень хотела верить во что-нибудь.
— Как насчет переселения душ? Уходишь и снова возвращаешься. Можно побыть и собакой, и мотыльком, и воином.
— А если вернешься и превратишься в свинью? Или какого-нибудь муравья? А то и моржа?
Оба от души расхохотались.
Джон стал показывать девочке свои иллюстрации к любимой книге. Там как раз был нарисован морж и рядом с ним плотник.
— Морж обязательно должен иметь своего плотника, — довольно туманно объяснил Джон. — Свинья — свой свинарник, а муравей — тысячи других муравьев, которые думают в точности как он.
Дети смотрели на пробегавшие за окнами поля.
— А собакой было бы неплохо… — задумчиво признался Джон.
— Я пойду, — сказала Люси.
Наверное, ей пока вредно так много разговаривать, опять стало болеть в груди.
— Что ж, до свидания, Люси из Америки. Люси-читательница.
— До свидания, Джон. Джон-Все-На-Свете.
Отец принес ей из ресторана яблоко и большой сэндвич.
— Хорошо поболтали? — спросил он.
С этой новомодной стрижкой дочь очень походила на женщину, которой станет, когда вырастет. Бена это даже пугало. После своей болезни и долгих недель в больнице его Люси окрепла и перестала походить на маленькую девочку. И Бену казалось, что их жизнь начинается именно сейчас, начинается с нуля, и все, что их окружает, новое. Даже слова, которыми они пользуются.
— Может, мне лучше не приставать к тебе с разными вопросами, а, дочка? Можешь даже не отвечать мне, если тебе не хочется.
После болтовни с Джоном отвечать отцу стало много легче.