— До свидания, сестренка. — Это прозвучало в точности так, будто между ними все кончено.
Времени у нее было в обрез, в Нью-Йорк она должна прилететь вовремя. Поэтому на следующее утро, когда Элли стала собираться на работу, Мадлен уверила ее, что найдет чем заняться. Например, сходит в Букингемский дворец, с удовольствием побродит по Лондону как заправская туристка. А сама вместо этого выяснила адрес Пола и отправилась ловить такси. Но когда она оказалась перед его домом, то поняла, что не знает, как поступить дальше. Этот мужчина просто не откроет дверь, если догадается, что это она.
— Мэм, вы будете выходить? — спросил таксист.
— Если надумаю, я выйду. — Ее даже трясло от волнения. — Мне надо подождать кое-кого.
Довольно долго они молча сидели в закрытой машине. Надо же, в Лондоне может быть так жарко! В выпуске новостей предупредили, что в течение недели температура будет выше девяноста градусов.[3]
В полдень наконец Пол вышел из дома и тут же стал искать такси.
— Поезжайте за этой машиной и постарайтесь, чтобы вас не видели, — бросила она водителю.
Такси, в котором сидел Пол, остановилось возле одного из огромных старых домов в Кенсингтоне. Его внешний облик напомнил Мадлен башенки и розочки торта, который подают гостям на американских свадьбах. Позади особняка располагался небольшой сквер, под деревьями возились дети. Мадлен могла б и сама догадаться, что Элли тут обманывают не с ней одной. Лгуны должны лгать, а мошенники мошенничать. Наверное, это записано в их ДНК.
— Мисс, вы выходите из машины?
Она проводила глазами Пола, когда тот поднимался по ступеням. На его звонок дверь распахнулась, и он вошел в дом.
Мадлен расплатилась с водителем и вышла; от жары и волнения лицо ее раскраснелось. Пол водит за нос Элли, но почему-то оскорбленной чувствует себя она, Мадлен! Женщина выждала несколько минут и направилась к особняку. Едва она позвонила, в дверях возникла горничная.
— Меня ждут, — не моргнув глазом сообщила Мадлен.
— Завтрак накрыт в саду, — пробормотала служанка. — Меня не предупреждали, что к ланчу придут гости.
— Тем не менее они пришли.
Мадлен чувствовала, что она в ударе, уверенность в себе затопляла ее. Разумеется, прислуга впустила ее. Внутри дом оказался огромным, необыкновенно прохладным и шикарным. После залитой солнечным светом улицы ей нужно было дать глазам привыкнуть к приглушенному свету. Панели темного дерева, широкая парадная лестница; пол в вестибюле выложен бело-черной мраморной плиткой.
— Я знаю, куда идти, — бросила она служанке — Мне прекрасно известно, где сад.