«Странно, прошло уже больше получаса, а они не докладывают, — начал волноваться за одесскую операцию Алексей. — Позвонить им что ли? Рано звонить. Возможно, они изменили план или удобный случай не подвернулся. Думаю, час у них есть. Подожду».
* * *
В начале одиннадцатого вечера по местному времени Басов отправил на телефон жены сообщение «ЦУМ» и закурил. Воздух стал прохладным. Видимо близость к морю давала ночную свежесть. Мимо по-прежнему проносились деловые одесситы в машинах и медленно прогуливались группы туристов. Многочисленные рестораны и кафе были богато расцвечены лампочками. Приморский город жил обычной курортной жизнью. Петр Иванович не спеша шел по направлению к дому 57. В ответном письме значилось «Возьми коробку в холодильнике в номере и завтра, как проснешься, возвращайся в Москву. Я буду ждать тебя дома. Спасибо, Любимый». Они всегда писали друг другу «Любимый, Любимая» только с большой буквы. Теперь, кто-то с грязными руками и мерзкой душой использовал их терминологию. «Да, они хорошо изучили переписку в Леночкином телефоне. Достаточно точно копируют стилистику, — размышлял Петр Иванович. — Ребята неглупые работают. Скорее всего и за номером следят. Как бы мне незаметно вырваться из этого подвала?». Во дворе было тихо и пусто. Все лампы были уже погашены. Ему казалось, что он умеет ходить бесшумно, но шаги гулко разносились в этом колодце. Еще громче слышался стук его сердца. Петр Иванович осторожно и медленно отодвинул висящие на веревке тряпки и спустился к своей двери. Приготовленный для самообороны молоток переложил подмышку. Достав ключ, он на секунду замер, ему показалось, что слева за занавеской что-то шевельнулось. Он закрыл глаза и в полной тишине дважды плавно повернул ключ в замке. Дверь с легким скрипом открылась наружу и он шагнул в прохладный холл.
Сильный удар в спину отбросил Петра Ивановича к дивану, стоящему напротив входной двери. Пролетая через темную гостиную, он старался удержаться за что-нибудь руками, но только смахнул стаканы со столика на пол. Молоток отлетел куда-то в сторону. Стекло глухо раскололось и тихий голос за спиной прошипел:
— Тихо! Замочу!
Дверь закрылась и свет в номере зажегся. Петр Иванович пытался найти слетевшие очки, но не мог нащупать их руками.
— Ослеп, дядя? — догадался крепкий человек среднего роста и раздельно проговорил. — У меня в руках бита и если ты будешь шуметь я проломлю тебе голову. Хочешь биту потрогать?
— Пока нет. Что тебе надо? — Петр Иванович плохо видящими глазами старался разглядеть человека.