Он приложил ладонь к ее сладкой, мягкой щеке и прижал губы к ее, бормоча:
— Это цена, которую я охотно плачу, потому что другая сторона всего этого, хорошая сторона, дает мне часы, которые мы скрадываем вместе, когда я являюсь человеком.
— Мы не крадем их! — искренне сказала Стиви Рей. — Никс одарила тебя ими за твой правильный выбор. Последствия от обоих путей, Рефаим. Они могут быть хорошими и плохими.
Так или иначе, от этого полегчало на сердце, и он улыбнулся, целуя ее снова.
— Я запомню это.
— Я хочу, чтобы ты запомнил кое-что еще. Сегодня ты сделал все правильно, когда не повернулся спиной к своим братьям.
Ее пальцы теребили светлый завиток, и он знал то, что она говорила, было трудно для нее, но даже при этом, что он должен был выйти из туннелей, чтобы подобраться ближе к небу, но он по-прежнему сидел там, около нее, с ее рукой в его, в то время как она продолжала.
— Мне очень жаль, что твоего брата убили.
— Спасибо, — сказал он тихо, едва узнавая свой голос.
— Они прилетели в Дом Ночи, чтобы заставить тебя уйти с ними, не так ли? — спросила она.
— На самом деле нет. Отец действительно послал их, чтобы найти меня, но не забрать меня. — Рефаим сделал паузу, не уверенный, как объяснить остальное Стиви Рей. Ни один из них не говорил о его братьях, когда они наконец остались наедине… они были слишком нетерпеливыми, чтобы касаться друг друга, быть близки, любить.
Стиви Рей сжала его руку.
— Ты можешь сказать мне. Я доверяю тебе, Рефаим. Пожалуйста, доверься мне тоже.
— Я доверяю! — воскликнул он, ненавидя боль, которую он видел в ее глазах. — Но ты должна понять, что даже при том, что Отец отрекся от меня, это ничего не меняет.
Он коснулся груди у сердца.
— Я навсегда буду его сыном. Я буду идти путем Богини. Я буду бороться за Свет и за правое дело. Я буду любить тебя. Всегда. Но ты должна понять, что где-то глубоко внутри я буду также всегда любить и его. Став человеком, я понял это.
— Рефаим, я должна рассказать тебе кое-что, от чего ты можешь рассердиться, но я думаю, что ты должен услышать это.
Он кивнул.
— Продолжай. Скажи мне.
— Прежде, чем я была помечена, я пошла в школу с этой девочкой по имени Салли. Ее мама ушла и оставила ее и ее папу, когда ей было приблизительно десять, потому что "она была настоящей мерзкой отвратительной шлюшкой, не хотела быть ответственной и растить ребенка". Салли очень сильно ранило, что ее мама уехала, даже при том, что ее папа прилагал все усилия, чтобы сделать ее жизнь лучше. Но худшей частью всего этого было то, что ее мама не останется потерянной. Она вернулась и, как моя мама любит говорить, разворошила мешок дерьма.