Учительница с минуту
помолчала.
— Знаешь, кто нам должен
помочь? Есть специальные центры реабилитации... как это, погоди... ну да —
реабилитации пострадавших от тоталитарных сект. Они существуют при православной
церкви. Хочешь, я о них разузнаю?
Теперь задумалась
Мальвина.
— Наверное, можно.
Только как Нюта...
— А что тебя смущает?
— Ну, все-таки она уже
хлебнула в этом Братстве Праведных... Или Церкви Праведных — не помню точно,
как эта секта называется...
— Ну ты скажешь! —
засмеялась Илария Павловна невеселым смехом. — Православие с сектой сравнила —
вот это да!
— Да я ничего плохого не
говорю... Конечно, православие наша историческая религия, это я понимаю. Но
если уж честно, Илария Павловна: откуда мы знаем, что в этой самой православной
церкви Нюте не задурят голову, как в секте?
— Вот оттуда и знаем,
что историческая. Секты эти пришли к нам в девяностых годах, и сейчас уже в
обществе известно, что это большое зло. За пятнадцать лет разобрались! А
православие живет в России второе тысячелетие, и никому, даже атеисту, не
придет в голову утверждать, что оно калечит людей. Разве староверам, которые
себя сжигали и других заставляли... Ну да это и есть секта от православия —
староверы!
— Простите меня, Илария
Павловна, — сказала Мальвина. — Я просто беспокоюсь за Нюту. Ведь ее надо
беречь — она уже столько перенесла!
— Вот именно: теперь ее
надо беречь и лечить, восстанавливать душу, которую калечили, и тело, которое
сделали больным. Всем этим исстари занималась и занимается православная
церковь. И будет заниматься, пока мир окончательно не сорвется со своих основ.
Ну, а тогда уже — конец света...
— Я понимаю, Илария
Павловна. Но если посмотреть объективно — каждый кулик свое болото хвалит.
Сектанты, наверное, тоже скажут, что лечат душу и тело...
— За сектантами только
их слово, которое может быть — и бывает, как мы видим, — лживым. А за
православием — вся история нашей страны, все битвы, победы, традиции, наши
бабки и деды, культура, менталитет... Ух ты, заговорилась! — вдруг сделала
передышку Илария Павловна. — Ты прости меня, Мальва, за патетичный тон — уж
очень, действительно, обидно. Как будто наше и чужое на одной доске! Да еще какое
наше и какое чужое!
— Вам валерьяночки
налить... — подошел сзади Толик, околачивавшийся по каким-то делам в передней.
— Не надо! — махнула
рукой Илария Павловна. — Нет, Мальва, это я не тебе. А ты вот что: ты позвони
мне завтра. Я найду для тебя адрес, в храме спрошу, и ты сходишь разузнать
обстановку. Спросишь, когда можно привести Нюту.