— Как же не взять
сироту, — выслушав всю историю, решила Дарья Титовна. — За внучку нам с тобой,
Ларка, будет...
19
И вот мне пришлось
отправиться неизвестно куда — в какой-то Душепопечительский центр, сразу и не
выговоришь! Сосватала меня Илария Павловна, и я не могла отказаться. К тому же
там, может быть, вправду помогут Нюте. Пока нельзя было сказать, что она
поправляется, но ее состояние, во всяком случае, стабилизировалось. Мы с мамой
заставляли ее лежать, отпаивали куриным бульоном, и обмороков больше не было. Но
проблемы с психикой по-прежнему оставались: как только я пробовала поговорить с
ней по душам, разговор обязательно спотыкался о ее нежелание жить.
— Зачем вы с Верой
Петровной обо мне беспокоитесь, все равно я скоро умру. Нет, не жалей меня,
Мальвина, я ведь сама об этом не жалею. Я как раз хочу этого — умереть. Потому
что жизнь на самом деле совсем не такая, как мы когда-то думали...
Это было правдой — что
мы прежде думали о жизни иначе. В детстве всегда кажется, что мир только и
ждет, когда ты вырастешь, чтобы в полной мере раскрыть тебе свои объятия. А
потом все оказывается не так, особенно если твоя юность приходится на кризисный
период, когда все общество, весь народ живет словно тяжелобольной. Ну да это
уже из моих разговоров с Иларией и еще, может быть, из моих снов. Потому что
нечто похожее я давно уже вижу во сне, только забываю подробности.
Все это так, да ведь
нельзя же опускать руки. Вот баба Тося — решила во что бы то ни стало вернуть
домой Валькиного сыночка и ради этого заперла главу фирмы в своей комнате. Два
дня они с Леонидом Сергеевичем держали пленника взаперти, а после Валькина мать
потихоньку его выпустила. Валька думает, он дал ей за это денег, хотя, может
быть, это и не так. Но бабка после того, как Рауль выбрался, слегла. Грустная
история, я до сих пор переживаю: и Вальку жалко, и бабу Тосю, и Садика, который
не увидит своей родной матери. А еще страшно за Леонида Сергеевича: вдруг Рауль
подаст на него в суд? Человеку со связями засудить бомжа ничего не стоит.
Правда, Леонид Сергеевич бомж не совсем обычный, прямо-таки исключительный тип
бомжа, но все же. Бабка ладно, бабке все с рук сойдет, ее в тюрьму не посадят.
А вот Леонид Сергеевич...
Все это действовало так,
что мое настроение было последнее время на нуле. Но надо переключаться, надо
что-то делать, иначе будешь как Нюта: «Хочу умереть». Поэтому сегодня,
управившись с двором и подъездом, я отправилась по данному Иларией адресу.
Душепопечительский центр
— звучит-то как, словно в позапрошлом веке! Я никогда еще не бывала в подобного
рода заведениях и не знала, как там себя вести. Сперва мне пришлось проходить
сквозь какие-то ворота, за которыми дорога раздваивалась: к церкви и к дому.
Церковь была хорошенькая, из красного кирпича с белой отделкой, какая-то вся
радостная, узорчатая. Она напомнила мне о детстве: школьные экскурсии,
иллюстрации к русским сказкам... словно повеяло тем временем, когда все в жизни
было просто, понятно и хорошо. Никаких тебе стрессов, никаких безвыходных
ситуаций.