— Вы работаете в туристическом агентстве мистера Петро?
— Да, — улыбнулась она. Даже в таком большом городе, как Гераклион, все всё друг про друга знали.
— Вам нравится остров?
— Да, очень.
— Мой внук живет на Родосе. Это самый красивый остров. Вы там бывали?
— Нет, мне еще предстоит насладиться им.
Тони уменьшила скорость, подъезжая к светофору, но свет сменился на зеленый, и она снова нажала на педаль акселератора.
— Вы живете в Гераклионе всю жизнь? — спросила она, поглядев быстро на его «врага». Теперь молодые люди не носили такую одежду, но старики утверждали, что им гораздо удобнее в ней, чем в брюках.
— Я приехал из деревни, далеко отсюда. Очень далеко… Вы бы сказали, что она отрезана от цивилизации.
— Вам нравится жить в Гераклионе?
— Теперь привык.
Так они болтали на самые разные темы, пока не добрались до маленького домика в форме куба.
— Вы не откажетесь немного отдохнуть и перекусить со мной?
Этот вопрос Тони ожидала и слегка с сожалением вздохнула. Такие были планы! Она собиралась посвятить вечер приведению дома в порядок и написать всем письма.
Но греческому гостеприимству, иногда неожиданному и всегда искреннему, нельзя было отказать.
— Большое спасибо. Здесь можно оставить машину?
— Подайте немного вперед и тогда сможете выключить фары.
Он прошел по ступенькам дома вперед и открыл дверь. Потом пригласил ее в гостиную, а сам было отправился приготовить что-нибудь из еды.
— Вы живете один? — остановила его Тони, входя в комнату, ясно об этом говорившую.
— Совершенно один. Моя жена умерла, а дети имеют свои семьи.
Он вышел, а она стала оглядываться. Обычная тяжелая мебель и старинные безделушки; иконы на стенах и вышитые накидки на стульях. Ее взгляд остановился на фотографии на стене, о чем-то смутно напоминавшей… и тут вдруг она увидела на столе кинжал. Хоть он и был в ножнах, но выглядел как-то зловеще. Она хмуро смотрела на кинжал, когда наконец появился с подносом старик. Он поставил его на стол, но когда она потянулась к одной из чашек с черным кофе, он оттолкнул ее руку, протягивая ей другую чашку.
— Здесь меньше сахара, — торопливо объяснил он.
— Англичане не любят слишком сладкий кофе.
Она внезапно встревожилась, заметив загоревшийся в стариковских глазах огонь. Это было странно, она никогда не испытывала ни малейшего страха в компании с греком, даже если это был молодой грек. Но сейчас с этим стариком она почувствовала себя, мягко говоря, неуютно.
— Разве вы не присядете? Он был слишком близко, высокий, худощавый, ноздри его широко раздувались, а губы плотно сжались, превратившись в тонкую ниточку. — Пейте кофе! Чашка была уже у ее губ, но при этом его грубом оклике она поставила ее обратно на блюдце.