Последние слова Василиса почти прокричала, голосом, в котором так много было возмущения и обиды!
"А вот не прокалывала бы себе уши в Усольске, отец небось еще пару лет потерпел бы с этим замужеством дурацким. Глядишь и подобрал бы кого-нибудь поприличней этого мельничихина сына Юлиана", – огорченно вздохнул дядя Толя.
Они говорили еще долго.
И теперь настала очередь дяди Толи проявить заботу.
Он угощал воеводину дочь шоколадным драже из своих рюкзачных закромов. Кормил черникой, кое-как собранной на ближайшем болоте. Поил студеной ключевой водой.
А Василиса только жаловалась да плакала, ломая руки.
– Зачем мне этот Юлиан?! Зачем свадьба?! Зачем на каторгу эту семейную меня раньше времени отдавать?!
– Всех отдают, Василисушка, – мягко увещевал бедняжку дядя Толя, прихлебывая "Народное вече" из берестяной чашки, смастеренной поутру ("Видать, дозу ретроспективности уже хапнул здесь, на Таргитае", – ухмылялся пилот). – И тебе потерпеть придется. Такой уж у вас в деревне обычай! Да что там "в деревне"! Во всем Большом Муроме обычай такой!
– Такой-такой, а не такой! – взвилась Василиса. – Была у меня подруга, Власа. Так ее после школы матушка и батюшка в Новгород Златовратный отправили! На врача учиться! И никакого Юлиана ей под бок не подкладывали! А всё потому, что матушка у Власы жива была. Вот если бы моя матушка, Злата, была жива, она бы этой свадьбы с Юлианом ни в жисть не допустила! Костьми бы легла, а на эту мельницу растреклятую меня никогда бы не отправила!
Дядя Толя только пожал плечами.
Откуда ему было знать: может и впрямь было бы так? А может Злату, мать свою, Василиса попросту идеализирует. И будь она жива, то, завидев на пороге дщерь, напившуюся дешевой водкой, разряженую по-московитски, в одежды нечистые, тоже кричала бы в унисон своему мужу Воеводе, что замуж нужно девку отдавать, и срочно! Потому что гибнет ведь! Гибнет на глазах!
– А уж в Усольске про все эти смотрины и рукобития без согласия невесты, то есть меня, уж и думать все забыли! Дикостью такое считают! Вот живи мы в Усольске, я бы и в академию поступить могла. Чтобы на пилота учиться!
– По-любому нет в Усольске академии, – вставил дядя Толя.
– А я и не говорю, что есть! Не говорю! Но я бы из Усольска в Новгород полетела! – ("Так и сейчас вроде ничего не мешает", – подумал дядя Толя, но промолчал.) – А так всю жизнь с детьми сидеть... То кормишь, то опять беременная... То беременная, то кормишь... И так – всю жизнь, до самой смерти!
После этих слов Василиса опять зарыдала. Да еще горше прежнего.