При первом варианте, наиболее распространенном в старой психиатрии и старой психологии, сознание рассматривается как абстрактный, свойственный всем видам его деятельности, всем функциям признак - в виде сознаваемости, переживаемости. Выделяется нечто достаточно бедное, тощее, скудное, поскольку от всего полнокровного в деятельности сознания, от всего того, что составляет сущность этой деятельности в ее конкретных многообразных формах выделяется то общее, что в одинаковой мере присуще всем функциям, от самых элементарных до самых сложнейших.
Во втором варианте этой проблемы сознание рассматривается как некое психическое пространство, вмещающее все функции и априорное по отношению к ним. В этом случае психологи и психиатры одинаково говорят, что функции могут подвергаться развитию или изменению, но сознание остается неподвижным; функции могут быть нарушены, но сознание остается неповрежденным.
При обоих этих вариантах сознание характеризуется преимущественно с формальной стороны, главным образом с точки зрения таких признаков, как непрерывность, ясность, единство этого сознания, но всегда и везде исследование обращается с сознанием как с чем-то внеположным по отношению к его деятельностям.
Само собой разумеется, что при таком подходе постулируется неизменность и неразвиваемость самого сознания, и поэтому неудивительно, что наука о сознании, какой себя осознавала на протяжении ряда столетий психология, изучала чрезвычайно внимательно целый ряд деятельностей сознания, но не сказала ничего достаточно вразумительного относительно природы самого сознания и его развития. Интересно в этом отношении и то, что наука о душевных болезнях или болезнях сознания, какой себя осознавала психиатрия, чрезвычайно много сделала для изучения расстройств отдельных сторон сознания, но выделила только наиболее грубые и массивные формы изменения сознания, в сущности говоря, принадлежащие скорее к случаям исчезновения этого сознания, чем его действительного изменения.
Второй момент, который отличает прежнее изучение этих вопросов, заключается в том, что и самые деятельности сознания, отдельные функции изучались обычно в изолированном и абстрактном виде, хотя постулировалась совместная деятельность этих функций. Неоднократно утверждалось и психопатологами и психологами, что деятельность отдельных функций сознания всегда неразрывно связана с деятельностью других функций: память предполагает деятельность внимания, внимание предполагает деятельность мышления и т. д. Однако этот постулат никогда не становился предметом исследования и, исходя из этого, молчаливо допускалось, что хотя все функции действуют вместе, но их совместная деятельность не представляет ничего существенного для судьбы каждой отдельной функции, ибо опять-таки предполагалось, что функции эти действуют вместе всегда одинаковым неизменным образом.